Зайдя в "свой" кабинет, подхожу к телефонному аппарату. Джонсон крутит ручку и, вопреки моим внутренним ожиданиям, не кричит в телефон что-то типа "Барышня! Барышня! Дайте Смольный! Барышня!", а просто протягивает мне трубку. Глубоко вздохнув, подношу старинную трубку к уху.
- Слушаю!
- У аппарата председатель Государственной Думы Родзянко. - слышимость была плохая, но не настолько, чтобы не понимать собеседника. - Я имею честь говорить с Великим Князем Михаилом Александровичем?
Ну, вот, догадки мои и страхи подтвердились? Или это все еще спектакль? Но как можно поверить в реальность таких вот переносов во времени? Ведь, судя по антуражу, вокруг меня, каким-то образом, все признаки дореволюционной России. И что теперь делать со всем этим? Пока вижу только один вариант -- попытаться по ходу дела разобраться в произошедшем, а пока играть свою роль. Ибо если это розыгрыш, то не будем портить представление, а если реальность, то...
Поэтому набираю в грудь воздух и решительно заявляю в трубку.
- У аппарата Великий Князь Михаил Александрович.
- Ваше Императорское Высочество! - тревожно заскрипело, захрипело и задребезжало в телефонной трубке. - Как вы знаете, Петроград охвачен волнениями. Положение в столице крайне напряженное. Волнения, которые первоначально были вызваны нехваткой хлеба, приняли стихийный характер и угрожающие размеры. Четвертый день на улицах толпы народу, общественная жизнь в смятении. Отмечены первые случаи отказа войск выполнять приказы. В основе беспорядков - полное недоверие к власти. Столица погружается в анархию. Государственные институты бездействуют, правительство князя Голицына самоустранилось, военные в растерянности. Никто не хочет взять на себя ответственность за ситуацию. На этой почве, несомненно, разовьются события, сдержать которые можно лишь временно, ценою большой крови, но которых этим все равно сдержать будет невозможно. Уже сейчас волнения распространяются на железные дороги. Жизнь страны, подвоз хлеба в города и припасов в армию либо уже остановлены, либо будут вот-вот остановлены. Уже сейчас заводы в Петрограде стоят, а значит прекращено производство военной продукции для фронта. Голодная и не занятая работой толпа вступает на путь анархии стихийной и неудержимой. Железнодорожное сообщение по всей России пришло в полное расстройство. По моим данным, на юге из 63 доменных печей работают только 28. На Урале из 92 доменных печей остановилось 44. Над Россией нависла угроза прекращения производства снарядов. Население, не доверяя власти, не везет продуктов на рынок в город. Угроза голода встает во весь рост перед народом и армией. Правительство, лишенное доверия общества, полностью парализовано и бессильно. России грозит позор и поражение в войне. Ваше Императорское Высочество, необходимо принимать срочные и решительные меры.
Слышно было непривычно плохо, современный человек уже и забыл, что бывает подобное качество связи, но, в целом, я понимал все, что мне говорил этот самый "Родзянко" с той стороны телефонной линии.
- Что вы предлагаете? - спрашиваю я, слегка ошарашенный подобным напором.
- Ваше Императорское Высочество! Считаю, что единственным выходом из создавшегося положения является призвание к власти лица, которому может верить вся страна и, которое сможет составить правительство, пользующееся доверием всего населения. За таким правительством пойдет вся Россия, воодушевившись вновь верою в себя и своих руководителей. В этот небывалый по ужасающим последствиям и страшный час иного выхода нет, и я призываю вас, Ваше Императорское Высочество, принять на себя диктаторские полномочия в пределах Петрограда, отправить правительство в отставку и просить Государя о даровании ответственного министерства. Я ходатайствую перед Вашим Императорским Высочеством поддержать это мое глубокое убеждение перед Его Императорским Величеством, дабы предотвратить возможную катастрофу.
Приходилось как-то импровизировать на ходу, припоминая, что подобный разговор между Родзянко и Великим Князем и в самом деле имел место, так что я, отвечая, старался не выходить за рамки исторического сюжета.
- Мне понятны ваши тревоги и мотивы. Со многим из сказанного вами я согласен. Меры не терпят отлагательств, а время уходит. Я переговорю с Его Императорским Величеством обо всем этом.