— А, так значит, ты просто копия! — бросил он снисходительно.
— У нас не бывает «просто копий»! — огрызнулся я. — У всех шести миллиардов было общее сознание, помимо полной физической идентичности! Просто теперь я снова один. Путешествие во времени закрепило шаблон моей ДНК навечно и даже стабилизировало состояние.
Доктор склонил голову набок, приглядываясь.
— Да, выглядишь ты точно получше, чем в последний раз.
— Спасибо, — буркнул я. Вот только снова — никаких больше молний бурно сгорающей жизненной энергии. А что-то в этом было…
— Так что тут происходит? Зачем меня позвали?
— У меня к тебе предложение. Так же, как к Рани. Ты еще знал ее под именем Ривер Сонг. Я восстановил ее, извлек ее сознание, сохраненное в Библиотеке КЭЛ.
Доктор кивнул.
— Что ж, за Ривер — спасибо.
Даже без вопросов? Это подозрительно. Но обнадеживало.
— Пожалуйста. Ты знаешь, что Рани — отличный биоинженер. Во всей вселенной, нас, повелителей времени, осталось только трое. Старый Галлифрей не вернуть. Я уже знаю. Но мы не можем просто так исчезнуть. Это неправильно. Мы можем создать новый Галлифрей! У которого не будет недостатков прежнего. Который не будет загнивать живьем, не желая двигаться дальше. Это будут новые повелители времени. Действительно похожие на нас.
Давно опомнившийся Джек проворчал что-то курьезное вроде: «только через мой труп!», но меня больше интересовало мнение Доктора.
— Мда, — мрачно проговорил Доктора. — Тебя точно надо изолировать. Ты не успокоишься, пока не разнесешь всю вселенную. Твои барабаны допекли тебя окончательно.
Похоже, он все еще был слишком расстроен последними событиями. Ладно уж, спишем на это.
— Я не собираюсь разносить вселенную. Я хочу восстановить равновесие. Не думаешь же ты, что можешь убрать из вселенной огромный кусок времени и пространства, и что при этом оно не нарушится. И я больше не слышу барабанов.
— ЧТО? — спросил Доктор. — Не слышишь?!
— Слабые отголоски не в счет, это просто привычка. А на самом деле я их не слышу.
— Как это тебе удалось?
— Просто узнал наконец в чем дело. И разобрался с проблемой. Не один раз.
— Что значит — не один раз?
— Галлифрей возвращался. Ты еще не знаешь об этом. Я отправил на него весь ядерный боезапас Земли.
— Когда?
— В 2012-м году. А в пятьдесят первом веке…
— Он спас всю вселенную, — сказала Сьюзан Келвин. — Хотя другие ваши версии тоже ему не верили.
— Спас вселенную? — недоверчиво переспросил Джек.
— Как? — спросил Доктор.
— Закрыл трещину в континууме, возникшую, когда Рассилон запустил свое оружие. Она проявилась повсюду, во всех временах, пожирала события и объекты, как будто их никогда не было, исказила бездну всего, и многое пошло иначе. — «Например, ты остался жив». — А при нашей прошлой встрече из нее донесся сигнал в четыре удара, только на этот раз услышал его не я, а ты — твои другие версии.
— Другие версии? — Доктор схватился за голову. — Какие? Одновременно?..
— Да, произошла аномалия, твоя ТАРДИС из двух точек времени слилась в одну, и я видел сразу и твою Одиннадцатую версию и Третью.
— Третью?!
— Именно. Судя по всему, все прошло отлично — если бы они разомкнулись раньше, или если бы сигнал из трещины все еще шел, то, со времен Третьего Доктора ты бы уже здорово успел помешаться.
Доктор зорко и очень критически выглянул из-под руки.
— Ладно, — сказал я примирительно. — Я мог не верить тебе, что веду себя немного не так, но Рассилону я, знаешь ли, поверил. И это не весело.
Доктор издал какое-то глухое ворчание и одновременно облегченный вздох.
— Так… Значит, я услышал сигнал?..
— Да. Но он был поглощен вместе с трещиной.
Он кивнул:
— Каким образом?
— Ее поглотила моя новая ТАРДИС, трещина стала ее энергетическим ядром.
— У тебя есть ТАРДИС?!!
Я кивнул.
— Есть. Не совсем как старые, но какой смысл держаться за прошлое? И она исправна. Если хочешь — сделаю и тебе такую же.
— Меня устраивает моя, — насупился Доктор.
— Тоже неплохо, — я пожал плечами. — Музейный экспонат, артефакт, сувенир, осколок старого мира. В этом тоже что-то есть. Но если захочешь запасную…
— Гм. — Доктор задумался о чем-то своем. — Я не могу поверить, что ты больше не слышишь барабанов.
— Я тоже почти не могу. Но это здорово — их не слышать. — Хотя иногда, быть может, чего-то не хватает. Просто потому, что это было слишком долго.