Уилф с шумом перевел дух.
— Значит, ты готов омолодить меня, даже сделать таймлордом?
— Ну, в общем, да. Почему бы некоторое количество старых друзей…
— А ты сделаешь то же самое для моей дочери?
— Мм…
— Или для моих старых друзей, которым тоже немного осталось?
— По-моему, Уилф, ты несколько форсируешь события…
— Я серьезно. Ты это сделаешь?
— Серьезно? Нет. Я мог бы сказать «да», чтобы тебя успокоить. Но не буду. Так что — нет.
— Спасибо!
— Так ты согласен?
Уилф издал всполошенное кудахтанье.
— Ни в коем случае!
— Тогда за что «спасибо»?
— За серьезность. За то, что не стал обещать невозможного.
— Но предлагаю я только возможное.
— С твоей точки зрения… На то, что все мы — машины.
— Говоря беспристрастно, это именно так. И ничего в этом нет особенного — мы таковы, каковы есть, и другого и лучшего во вселенной нет.
— И другого — нет, — Уилф кивал, просветленно улыбаясь. — Мы таковы, каковы есть…
Я рассердился.
— Ты хоть понимаешь, что это мракобесие? То, что подумали бы о вашей же современной земной науке в ваши же средние века!
— Но если бы в средние века была наша наука, они не были бы средними веками. А как же мы стали бы нами без них? Что была бы наша История? Колосс на глиняных ногах?
— Знаешь что, все это дешевая философия! Вселенная эволюционирует в целом. В ней возможны путешествия во времени, и значит, она движется в собственных вероятностях витками и спиралями, через времена, которых, казалось бы, никогда не было, от которых остались только призраки, от бесчисленного множества прежних реальностей! В одной из них заперта моя родная планета и даже одна из версий меня самого, но история не останавливается, она продолжается, на обломках прежних вселенных! Стремится вперед, безостановочно, не только линейно — потому что такова ее природа! Из начала в конец, из хаоса к новому порядку и снова к хаосу! Все, что ты говоришь, годится для смирения духа в самоутешении, когда ты не можешь ничего изменить! Скажу тебе кое-что — я ненавижу мир, который нельзя изменить!
Уилф беспомощно похлопал куцыми ресницами, глядя на меня с тихим укором. Я отмахнулся.
— Помню, что по-прежнему тебя пугаю. Конечно, для тебя это слишком быстро, слишком большой шок, большой рывок, чтобы довериться и решиться сразу. Но времени у нас довольно мало, ты же понимаешь, о чем я.
— Ты знаешь, когда я умру? — кротко поинтересовался Уилф.
— Нет. Дату намеренно не узнавал. Хотя на деле, известные сведения ничего не значат, то, что они известны, ничего не говорит о реальности. Но по моим меркам и человеческим, по тому, сколько тебе лет, можно сказать, что осталось немного… — Я постарался смягчить тон. — Пойми меня правильно — сравнительно со мной для любого человека оставалось бы мало. И нельзя сказать, что ты находишься на заре даже человеческого жизненного цикла.
Уилф усмехнулся и совсем по-старчески пожевал губами.
— Наверное, это было бы здорово — новая жизнь, новые возможности…
— А ты всегда любил звезды, — подначил я. — У тебя было бы столько времени и невероятных возможностей, чтобы изучать их.
Уилф едва заметно кивал. Я все-таки привык отличать это движение от простого дрожания старческой головы.
— Вот только все это мечта. Потому что на самом деле я буду спать беспробудным сном, пока кто-то, человек или таймлорд, похожий на меня, будет исследовать звезды. То, что может сделать он, ведь сможет и сделает кто-то другой — много других! Они делают это прямо сейчас — раз прошлое, будущее, и невозможное существуют прямо сейчас, всегда!..
Тут уже я заметил, что киваю сам.
— Знаешь, — заметил я, спохватившись, — думаю, тебе просто надо привыкнуть к этой мысли. Сейчас ты слишком ошарашен. Если хочешь, можешь остаться тут на некоторое время, осмотреться, обжиться.
— Доктор ведь знает о твоих возможностях?
— Конечно, знает.
— Но ты хочешь сотворить новую Донну в его отсутствие…
— Не сотворить, а…
— Неважно. Но ты явно не хочешь, чтобы Доктор что-то узнал, пока все не случится. Ты думаешь, он был бы против?
— Да, думаю, — согласился я после небольшой паузы. — Но я не разделяю стремления Доктора оставлять все как есть, опускать руки, не бороться…
— «Не навреди», — почти умоляюще промолвил Уилф.
— Что?
— Это клятва Гиппократа.
— Знаю, ее дают врачи…
— И Доктор. Я думаю, вот почему он взял это имя…
Я недовольно фыркнул.
— А ты считаешь, что мы — машины, — многозначительно прибавил Уилф. — Я не буду говорить, что это не правильно. Конечно, в каком-то смысле так и есть. И если мы машины, то что мы теряем? Ведь совсем ничего. Но пока мы остаемся собой, мы можем чувствовать себя собой. Если прошлое, настоящее, будущее и невозможное есть всегда, то в каком-то смысле и мы есть всегда. Каков бы ни был наш срок. Каждое мгновение существует всегда!