Я устремила на Мадо взгляд, полный неподдельного интереса.
— Можно сделать скульптурную композицию из снега, — предложил тот. — Он и она. Ну, в смысле, Кирилл и Лана.
— Отличная идея, — обрадовалась я. — Кстати, лучше в обнимку.
— А ещё лучше - Лана, держащая леонбергера на коротком поводке, — переработал идею Гирзел, криво ухмыльнувшись.
— Ну, если за время их отсутствия ты найдёшь для нас новое жильё, то, да, можно и так,
— сказала я, хотя, признаться, в общем и целом, задумка была забавной.
— Нет, мне и здесь неплохо, — передумал Гирзел. — Ладно, пойду лепить, — неожиданно заявил он и отправился одеваться.
На меня словно ушат холодной воды вылили.
— Эй, что значит пойду?! — возмутилась я. — Думала, мы вместе будем работать. Чёрнявый остановился, повернул голову и смерил меня недоверчивым взглядом.
— Ты умеешь лепить снежные фигуры? — поинтересовался он.
— Можно подумать, что ты умеешь! — ткнула ему в ответ.
— Я видел, как это делал Кирилл.
— А я посмотрю, как это делаешь ты.
— Хорошо, уговорила, — после непродолжительных раздумий произнёс он тоном великого одолжения.
— Да иди ты! — бросила я и отвернулась. После подобных приглашений хотелось сбежать от него, а не идти что-то делать вместе.
С минуту за спиной не было ничего, кроме тягостного молчания.
— Идём лепить фигуры, — наконец проговорил Мадо уже без высокомерия в голосе. Было видно, что это далось ему с большим трудом, но далось, что уже было заметным прогрессом.
Решила затолкать обиду куда подальше, иначе подарка Киру и Лане не видать как своих ушей.
Но кинуть ему ответку нужно обязательно.
— Хорошо, уговорил, — скопировала я интонацию его предыдущего заявления.
Брюнет тихо рыкнул, но на новый виток противостояния не пошёл.
Мы оделись и отправились в парк. Далеко отходить не стали, тем более что на лужайке перед замком полно снега.
Было морозно, поэтому снег пришлось подогреть.
Первым делом слепили две болванки в человеческий рост - одна побольше, другая поменьше. Стояли они впритирку друг к другу.
— Я буду лепить Лану, — безапелляционно заявил Гирзел.
Где-то внутри что-то едва заметно кольнуло - я даже толком не разобралась, действительно почувствовала или просто померещилось.
— Почему-то я в этом не сомневалась, — сказала, саркастически ухмыльнувшись. — Не забудь, что она одетой должна быть.
На это Мадо лишь выразительно хмыкнул.
Что ж, пусть потешит себя. Натуральной Ланы ему не досталось. Может, хоть в снежной найдёт отраду.
Ладно, мне-то какая, в конце концов, разница.
Принялась внимательно наблюдать, как Гирзел магией, словно невидимым ножом, снимает снег с Ланиной болванки, формируя элементы человеческой фигуры.
Технику поняла быстро, поэтому, не теряя времени, взялась за работу.
Сначала, по примеру Гирзела, сделала черновую фигуру, затем приступила к деталям, начав с головы. Долго провозилась с волосами, пытаясь сделать их максимально фактурными. Затем перешла к лицу.
Периодически поглядывала, чем занят Мадо. Тот уже, наверное, с полчаса корпел над Ланиной грудью, доводя её до совершенства. Что-то всё-время подправлял, полировал, приглаживал.
Вот кобель несчастный!
Если бы меня делал, как пить дать прилепил бы два снежка, на чём бы и успокоился.
— Смотри, грудь слюнями не залей, — заметила ядовитым тоном.
— Ас чего это ты так за чужую грудь беспокоишься? — поинтересовался Мадо, не отрываясь от работы.
— Я не за неё, а за тебя беспокоюсь. Вряд ли Кирилл оценит такое отношение к своей невесте.
Чёрный скрипнул зубами, но тему развивать не стал.
А я вернулась к Кириллу. Вернее, к его снежной копии. Сделала грудь, плечи, поработала со спиной.
В какой-то момент Гирзел бросил «Лану» и скептическим взглядом осмотрел мое творение.
— Ты явно льстишь этому блондинчику, — заметил он с нотками злости в голосе.
Нет, он не просто так тогда затих - готовился к ответному бою.
— Слишком уж он красивым у тебя вышел, — продолжил предъявлять претензии Мадо.
— Уж какой есть, — я выразительно развела руками.
Гирзел дёрнулся, очевидно, в желании немножко подправить оборотню внешность.
— Только тронь моего Кирилла! — угрожающим тоном предупредила я.
— Ах, уже твоего! — каждое его слово сочилось ядом. — То-то ты с такой радостью кинулась его лепить!
Я кинулась?! Он совсем оборзел? Перегрелся на зимнем солнце?
— Не ты ли не оставил мне выбора? — напомнила я ему очевидное.