— Больше она рта не закроет без вашего приказа.
— Лишь бы говорила, — хмуро кивнул Вадим и двумя пальцами в замшевой, тонкой работы перчатке для тонких дел слегка оттянул ей в стороны уголки рта.
— Кто же ее так изуродовал, интересно? — дознаватель обернулся к помещику. Но Браславский уже все видел и сам. Во рту девушки не хватало боковых клыков. На их месте зияли черные, слабо кровоточащие дыры. Пан Митяй опустил голову.
— Клин клином решили вышибить? — неожиданно подал голос Арчи.
При этих странных словах Браславский тут же вскинул голову как ужаленный. Пятрас иронически усмехнулся. А пораженный пан Митяй уставился на младшего дознавателя.
— Вы… знаете?
— Между прочим, за колдовство по головке не погладят, — неодобрительно покачал головой арлекин.
Глава 14 Глаза зимы
— Это все Беата придумала, колдунья, — угрюмо сказал Браславский. — Ты, пан Шмуц, правильно сказал, — кивнул он Арчибальду. — Откуда только ведаешь, хотел бы я знать…
— В Силезии есть такой обычай у селян, — отозвался Арчи. — И в Швабии, и в Померании. Если хочешь излечиться, врачуй тем же, от чего занемог. И с нечистой силой так же.
— Все верно, панове, так есть, — покачал головой пан Митяй. — Замыслила Беата заговор учинить на оборотня. Через Марысю, стало быть, с ней в разговор будто бы войти и отвратить зверя. Да, знать, не поддался зверь, даром вырвали бедной Марыське ее белы зубы. — Он тяжело вздохнул. — Пропал заговор, одним словом. Все без толку.
Арчи с Пьером переглянулись. Вадим покосился на дрожащую в углу девушку — несмотря на одеяла, ее бил сильный озноб. Рот она согласилась закрыть только после того, как Арчи на нее громко шикнул.
— Однако ж ты для себя понял все, верно, пан Митяй?
— Что ты хочешь этим сказать, пан старший дознаватель?
Вадим помолчал, глядя на огонь, гудящий в очаге. Верный Ясь развел целое хозяйство. А иначе ночью тут от холода ноги протянешь. Еды же, судя по хрупкому сложению девушки, ей нужно было не более птички божией. А вот парень времени не терял. Возле очага стояла кастрюля с кашей, поодаль валялись обглоданные мослы огромных размеров. «Уж не этот ли — оборотень…» — промелькнуло у него в голове, устало и раздраженно. Но эта мысль была неправильной, и Вадим отбросил ее в сторону, точно отправил в сырую, промозглую тьму глухой заброшенной часовни. Теперь он предполагал совсем иное.
— Это ты говоришь, — в упор взглянул дознаватель на помещика. Тот от волнения даже вспотел, мгновенно, как говорится, на ровном месте. — Сказал ты давеча, пан Браславский: замыслила в разговор с ней войти. Это с кем же, с ней-то? По-твоему, теперь выходит, оборотень — женского полу? Или оговорился, часом? Темнишь ты что-то, пан Митяй.
Помещик озадаченно посмотрел на Вадима. Затем понял, чертыхнулся в сторону и присел поближе к огню.
— Думаю, так оно и есть, пан старший дознаватель. Не идет она у меня из головы, вот все и перемешалось кучей. На Беату думаю, пан Секунда. Просто вздумала ведьма глаза отвести, вот и прикинулась добренькой. Уж не знаю, на что ей девкины зубы понадобились, — понизил голос помещик, — но уж точно, не просто так. Как-нибудь она эти зубки в дело пустит, уж помяните мое слово, пан Секунда.
— Доказательства у тебя какие-нибудь есть, пан Митяй? Ты что, видел, как она оборачивается? — спросил Вадим.
— Видеть не видел, а только иначе кому и быть? — воровато оглянувшись на дрожащую Марысю, с жаром заговорил Браславский. — Эта ведьма тут одна в округе, кто знается с дьяволом. Всем уже отвела глаза, и пану воеводе, и господам сборщикам пошлин, и даже братьям из монастыря, Божьим агнцам. И ведь как хитро умыслила!
— Как же? — поджал губы дознаватель Секунда.
— Жертву свою от себя не отпускает — вот что у нее в привычках. — Глаза помещика сделались круглые как две медные монеты. — Ведь многие, кого оборотень загрыз, прежде обращались к Беате. А она, вишь ты, не сумела помочь, беду отвести, богомерзкую нечисть от деревни отвадить! У нее, у ведьмы этой, все игры на крови замешаны… Они ж на нас, на простых смертных, как на дураков смотрят. Мы для Беаты — что карты в колоде. Вот ей, ведьме хитрющей, и доставляет удовольствие играться нами, вволю наплести свои сатанинские кружева.
«Эге, да тут, видать, замешана немалая обида, — смекнул Вадим. — Вот бы взглянуть на эту Беату. А ну как окажется справной бабой, в теле, да при всех известных женских статях? Уж не запал ли на нее сердцем наш помещик? Непременно надо взглянуть. Арунаса теперь за ней отрядить, что ли?»