Тирд не знал, кто положил в его кормушку мокрое и порченое зерно, чем отдавала вода в поилке и почему его отправили с письмом, не дав на отдых времени, определенного жесткими правилами устава Службы. Не знал он, и откуда свалился на него с посеребренных стужей небес хищный и коварный фальк — сокол, специально натренированный для ловли почтовых голубей. Прежде Тирд уже летал тут несколько раз и соблюдал все меры предосторожности, редко поднимаясь над верхушками огромных кряжистых сосен. Ветви этих лесных великанов в здешних лесах росли чуть ли не до самой земли, иной раз образуя вокруг стволов широкие раскидистые шатры хвойных лап. И надо же было случиться, чтобы этот фальк вывалился из-за туч как раз в тот миг, когда у Тирда стало темнеть в глазах и начали слабнуть и отказывать верные и всего час назад сильные крылья!
Впрочем, Тирду и на этот раз повезло: ледяная корка наста еще не успела затвердеть. Иначе он мог бы запросто расшибиться об этот снежный панцирь, отлитый и высвистанный за ночь в лесу лютым морозом. Напряженно освежая в воспаленной памяти наставления старого Фирста, перепуганный Тирд попытался сразу же забиться поглубже в снег. После чего, усиленно работая клювом и, увы, короткой шеей, он стал извиваться, ввинчиваясь вбок и в сторону, подальше от того места, где упал. Фирст рассказывал, что ястреб, к примеру, умеет примечать места падения куропаток — больших любительниц зарываться под снег — и попросту выволакивает их из лунок. А те сидят, не шелохнувшись, воображая себя в полной безопасности!
Но силы уже окончательно покинули Тирда, поэтому он просто застыл под снеговой периной, не чувствуя ни лап, ни крыльев, ни даже собственного дыхания. И в тот же миг с неба пал сокол.
Этого Тирд никак не ожидал. Соколы всегда норовили поймать добычу на лету, предпочитая не опускаться наземь. Этот же легко опустился на снег и теперь ходил прямо над Тирдом, изредка притопывая тяжелой когтистой лапой. Это могло означать лишь одно: противник Тирда пробовал ногами наст, одновременно пытаясь учуять голубя под снегом. Видимо, сугроб оказался слишком большим и широким, и невидимый Тирду враг сейчас озадаченно выискивал, куда же мог деться этот дерзкий голубь. Ясно, что хищник собирался отыскать Тирда и ударами лап выцепить его из снега, как безмозглую куропатку.
Тирд с запоздалым ужасом понял: он попался, потому что его противником был хабифальк, чудовищная смесь хабита — остроглазого лесного ястреба с резвокрылым соколом. Для соколиной составляющей хабифалька чаще всего избирались крупные кречеты; кроме того, в каждом третьем поколении хабифалька непременно подмешана кровь горного беркута. Отсюда и огромные размеры злобной птицы, сочетавшей в себе лучшие качества этих пернатых хищников.
Сверху, над Тирдом и скрывающим его сугробом, сильно зашумели деревья. Наконец хищник почуял голубя и мощно ударил лапой, взламывая наст и раскапывая снег. Тирд пулей вылетел из сугроба, откуда только силы взялись! Но, хотя птицы Почтовой фельдъегерской Службы и тем более пиджины — голуби-курьеры — были оснащены защитой в виде легких кованых шипов на лапках, против хабифалька они не стоили ровным счетом ничего. Сил взлететь у Тирда уже не оставалось. Он даже не попытался развести крылья. Его враг уже взъерошил жесткие перья на затылке, собираясь прыгнуть на несчастного, беспомощного Тирда, вонзить когти в спину и забить его клювом.
Деревья тем временем зашумели вновь.
Вдруг за спиной хабифалька послышалось хриплое, но весьма решительное карканье. Из-за ствола раскидистой сосны бочком-бочком к хабифальку быстрыми прыжками приближался корвус — большой иссиня-черный лесной ворон. Обреченный Тирд задрожал всем телом, полагая, что это явился стервятник, намереваясь в скором времени поживиться остатками пиршества хищника. Однако хабифальк встопорщился, раскрыл клюв и яростно свистнул, вызывая соперника на бой.
Лесные вороны-корвусы — сильные и решительные птицы. Однако Тирд никогда прежде не слыхал, чтобы пути Черного народа столь воинственно пересекались с кланом Ястребов и Соколиным племенем. Ворон же явно намеревался поспорить с хабифальком за легкую добычу, которой ему, конечно же, представлялся бедный Тирд.
Ястребиный глаз недобро следил за вороном, который смело направлялся к нему, высоко подпрыгивая по сугробам. Неожиданно хабифальк насторожился, повернул голову, встопорщил перья и громко, негодующе крикнул: с другого края поляны к нему приближался еще один ворон! Поперек крыльев у того тянулись чуть заметные переливы серых полос, точно седина на висках у пожилого, умудренного опытом мужчины. Вороны, очевидно, были заодно: они бесстрашно скакали к хабифальку с двух сторон, собираясь отобрать обессилевшую добычу.