Ни Пьера, ни Арчи нигде не было. Он сунул руку в карман, надеясь обнаружить хотя бы елочные фигурки, но вытащил только жесткое черное перо. В другом кармане было еще одно, на этот раз с серым отливом.
Вадим некоторое время задумчиво изучал их, после чего пожал плечами и бросил в лестничный пролет. Перья подхватило ветром, они закружились штопором, как спелые кленовые крылатки, и исчезли.
На этот раз волшебство было к нему благосклоннее — не строило ловушек и не разверзало пропасти под ногами. Даже позволило Вадиму выспаться и забыть все случившееся прежде окончательно и без следа.
Последним растаял вкус ветра во рту — медленно, неохотно, не сразу. Для этого Вадиму, не подозревавшему, откуда этот холодный смолистый запах, пришлось даже выкурить длинную мятую сигарету. Он стрельнул ее у прохожего, и тот сунул ему под нос, почти не глядя, пачку «Явы» и зажигалку. Целую же пачку покупать было не с руки — Вадим за всю жизнь так и не пристрастился к нехитрому искусству вдыхать и выдыхать дым табака, сухого и терпкого, как иные воспоминания.
День четвертый ТО, ЧТО ТЕРЯЕТСЯ — ТО, ЧТО ПРИХОДИТ
Глава 23 Разговор в зимнем городе
Трамвай в последний раз скрипнул колесами и безжизненно застыл. Вагоновожатая отняла от уха рацию и тихо выругалась в сторону. Затем раздраженно глянула назад, в салон и торжествующим тоном объявила:
— Трамвай дальше не пойдет, с рельсов сошли. Выходите!
Пассажиры дружно принялись вставать, обмениваясь на ходу недовольными репликами. Некоторые требовали назад деньги за билеты, но большинство равнодушно выходило на улицу. На маленький островок безопасности, который сердито огибали машины, вечно спешащие и брызгающие снежной грязью из-под колес.
Она осталась сидеть, с прямой спиной, задумчивостью в лице, строгими серыми глазами.
— А вам что, не ясно сказано? — прикрикнула на пассажирку вагоновожатая. — Живо выходим, сейчас вагон цеплять будут.
И она повернулась широкой жирной спиной, обтянутой жилетиком дорожно-оранжевого цвета, и спустилась по лесенке к рельсам.
Вагонохозяйка не видела, как пассажирка встала и осторожно пошла вдоль сидений, методично касаясь высоких спинок. Возле средних дверей она остановилась. Вытянула перед собой длинный и тонкий нескладной зонт. Ощупала пространство впереди. Потом сделала нетвердый шаг, после — еще один, и оказалась на земле, на их вынужденной остановке, посередине поворота на проспект.
В тот же миг двери за ней с шумом захлопнулись. Ни к чему зря холодить салон, печки и так работают из рук вон плохо. А через полчаса вагон должны выволочь обратно и вновь поставить на рельсы. Начинался обычный рабочий день, хотя сегодня уже мало кто работал всерьез: город был полностью захвачен в плен веселыми и деловитыми предновогодними хлопотами.
Пассажирка постояла на островке безопасности, изредка поворачивая голову и прислушиваясь к окружающим звукам. Затем тихонечко пошла через дорогу, чутко ловя в уличном шуме соловьиное посвистывание далекого светофора. Наконец она пересекла полосу движения и вышла на тротуар, предварительно осторожно и тщательно обстукав бордюр. Подошла к киоску журналов и газет, невидяще оглянулась и замерла.
И тут на нее с разбегу налетел прохожий.
Молодой мужчина в удобной, хотя и слегка коротковатой дубленке, еле успел подхватить молодую женщину. Она так и обмерла от неожиданности в его руках, после чего сделала слабую попытку высвободиться. Мужчина немедленно выпустил ее из нечаянных объятий и поставил на тротуар. Она повела головой, точно норовя заглянуть ему за спину, не таится ли там кто-то еще, столь же неуклюжий и внезапный.
Но в этом взгляде не было его, молодого мужчины в дубленке. Ее глаза не остановились на нем ни на мгновение, даром что их лица были друг против друга. Как два стекла в оконной раме. Несколько мгновений мужчина пристально смотрел на жертву своей невнимательности; причем, несмотря на приятные черты и мягкий шарм миловидного лица дамы, глядел он на нее с беспокойством и тревогой. Наконец она шагнула в сторону, а он, соответственно, обрел дар речи.
— Вы не ушиблись? Простите, ради бога, я просто, видимо, задумался на ходу.
— Ничего страшного, — сухо ответила она, теперь уже устремив глаза ему в подбородок. Это странное обстоятельство еще сильнее обеспокоило мужчину.
— С вами все хорошо? — озадаченно спросил он. — Все нормально?