— В лагерях подготовки собрано около ста тысяч человек. Чебов, как вы и приказывали ранее, больше не набираем. Средние темпы мобилизации — примерно пятьдесят тысяч в час. Второй эшелон будет полностью сформирован к исходу суток, но заброска новых сил на Землю будет производиться по мере набора…
— Ах да, — перебил его коннунд Монт, — прикажите командирам особое внимание уделять порталам. Именно от ёлок будет зависеть, будет подмога или нет!
— Будет исполнено, — прошелестел референт. — Только что пришли данные от агентов из Сиэтла…
— Скорее перешлите, — приказал Монт и, переведя голобраслет в спящий режим, пробормотал: — Если это то, о чём я думаю…
Открыв на проекторе очередной присланный файл, он понял: это оно. Точнее, он.
В документе находилось голографическое изображение молодого человека лет двадцати двух с короткими каштановыми (покрашенными, как понял Монт) волосами, такими же синими, как у Монта, глазами и чертами лица, в которых проглядывал только начинающий зарождаться волевой характер. Далее приводилась краткая биографическая справка: «Джереми Линдон Хокинс. Дата рождения 25.05.20** (85.2599 эры Льдов). Холост. Студент…»
Там было ещё два или три килобайта информации, но для Монта это не имело значения.
Главнокомандующий буравил взглядом одну лишь голограмму Хокинса.
«Ну вот, я и нашёл тебя…» — подумал он, вновь активировал браслет и вызвал референта:
— Передайте агентам: пусть берут объект. В крайнем случае, если взять не удастся, — ликвидируют…
Но второй вариант Монта не очень устраивал. Ему хотелось посмотреть в глаза и поговорить по душам с человеком, избравшим себе имя Джереми Хокинс…
31 декабря, 17:16 (часовой пояс -8).
Из мюзикла Джереми почти ничего не запомнил, метаясь в нервных раздумьях о том, что же ему делать.
Он мог уехать на юг один — и тем самым, возможно, обречь Рейчел на гибель от рук «анимэшных» захватчиков, а себя — на вероятную смерть уже в новом месте и в новом обличье.
Он мог уехать вместе с Рейчел — но тогда бы пришлось ей всё рассказать.
Наконец, он мог остаться в Сиэтле — и всё равно ему пришлось бы сказать девушке о том, что скоро на Западном побережье будет, образно говоря, жарко…
И Джереми не знал, что же ему выбрать, ведь решать надо было прямо сейчас, а права на ошибку он не имел…
Так думал студент, сидя на переднем сиденье электромобиля Рейчел, которая вела машину по забитой транспортом улице города.
Когда они только вышли из театр, девушка спросила:
— К тебе или ко мне?
— Давай ко мне, — ответил Джереми — и вот они ехали к нему, а он не знал, хорошо это или плохо.
…Рейчел не забыла фразу своего парня «Это не фейк», сказанную в кафе. Во время мюзикла девушка прокручивала в голове неосторожно, как ей показалось, вырвавшиеся у Джереми слова и размышляла, что бы они могли значить: «Неужели он считает это правдой?.. Или, может быть, знает что-то, чего не знаю я?..»
Также краем глаза она иногда поглядывала на Джереми и всё острее замечала некоторую нервозность в его поведении. Даже не некоторую — нервное напряжение лезло бы у него из всех щелей, не будь оно скрыто, заперто им внутри себя.
Определённо, Джереми что-то знал. Но то ли не хотел, то ли боялся с ней этим делиться.
«Я всё равно узнаю, что у него на душе, — решила Рейчел, становясь в конце длинной очереди перед светофором. — Но чуть позже, — когда мы, наконец, доедем…»
Через двадцать минут она припарковала свой электрический седан у одноэтажного коттеджа, в котором студент жил. Отстегнула ремень безопасности, открыла дверцу, повернулась к Джереми, проделавшему те же самые действия, спросила с улыбкой:
— Ну что, пойдём?
— Пойдём, — ответил Джереми, и девушке почудилось напряжение в его голосе — умело скрываемое, но всё же ощутимое.
Было уже темно. Они вошли в дом, сняли куртки, вытерли об коврик подошвы ботинок.
— Я пока пойду посмотрю, что у тебя есть в холодильнике, а ты… в общем, решай сам, — сказала Рейчел, проходя по широкому коридору в направлении кухни.
Джереми подумал и завернул в гостиную, которой почти не пользовался, так как до Рейчел гостей у него ещё не было.