«Турист», – мысленно ответили мы на свой вопрос.
– О, да! – молвил он. – Вы не ошибаетесь! Я – путешественник! Всю жизнь путешествую я, а живу я страшно долго. Вечный Жид – ребёнок, едва родившийся, в сравнении со мною. Я – Время.
Он улыбнулся, и, конечно, только наше странное состояние позволило нам отнестись к словам незнакомца если не с доверием, то во всяком случае равнодушно. А у некоторых мелькнула даже мысль: «Что ж, возможно».
– Это факт, а не одна возможность, – произнёс незнакомец. – Философы до сих пор путают в вопросе, что такое время. Но время – вот оно пред вами: состарившийся молодой человек в сюртуке от Сарра. Я совершенно реален, до того, что если меня ущипнуть, я закричу. У меня есть тело. Я современное время – материалистическое, отрицающее идеалы, презирающее мораль старого века, плюющее на идолов, как бы они ни были прекрасны. Мраморных Венер я уж не признаю. Я следую моде. Когда-то я ходил с косою и поедал собственных детей. То был варварский период, – он сменился цивилизациею. Время больше не глупый голый старик, Время – деньги.
Он похлопал себя по груди. Золотые монеты зазвенели там, словно он был в кольчуге из червонцев, и красавица в боа чуть-чуть подалась к незнакомцу.
Он продолжал:
– Впрочем, у меня много имён. Я – Прогресс, и от меня зависит превратить сёла в города, кабаки – в училища, мерзавцев – в добродетельных людей, построить вавилонские башни, перекинуть мосты через океаны, осветить электричеством весь земной шар, развить промышленность до небывалых размеров, включить чернокожих и жёлтых варваров в семью просвещённых народов, уничтожить войны, всюду водворить равенство, братство, свободу!
Гимназист и гимназистка хотели броситься на шею незнакомцу, но непреодолимое оцепенение помешало осуществлению их порыва.
– Но я и Регресс, – продолжал незнакомец, – и мне также легко на месте гордых зданий раскинуть жалкие лачуги, убить великие города, разрушить храмы и дворцы, остановить колёса фабрик, нанести гибельный удар любой промышленности, понизить качество человеческого ума, кинуть толпы варваров на цивилизованных европейцев, и как мошки тушат иногда своими телами костёр, так погасить в волнах этого варварства великое пламя современной культуры.
Генерал зашевелил своими усами, степной помещик подумал о крепостном праве, которое при таких порядках могло бы как-нибудь незаметно всплыть и снова упрочиться.
– Наконец, я – Новый год! – всё продолжал незнакомец. – Каждый раз являюсь я к людям как гений-утешитель; они встречают меня кто чем может – шампанским и сивухой, в семейном кругу и в клубе, в роскошных палатах и в убогих избах. Я – самая популярная личность в декабре месяце. И так как по дороге из Москвы в Петербург я воспользовался вашим гостеприимством и перевёл дух в этом вагоне, то в благодарность за благосклонное внимание, с каким вы слушаете меня, позволю себе сделать несколько предсказаний, которые вполне совпадут с нашими тайными пожеланиями. Не трудитесь объявлять их, – в силу моего искусства, я знаю их так же хорошо как и вы. Начну с вас, прелестные дамы. Сударыня! – обратился он к старухе с клыками. – Вам семьдесят лет, но в этом году изобретут мазь, употребление которой возвратит вам утраченную молодость. Что касается до вас, красота которой вне всякого сомнения, то победы, которые одержите вы на предстоящих балах, дадут вам возможность завести удивительных рысаков, и у вас будет столько золота, что даже я позавидую вам. Вы, милая девочка, прочтёте целый шкаф книг, сделаетесь гораздо умнее своей учительницы, не говоря уже о папаше и мамаше, и – чего же вам больше? Генералу будет вверена интендантская часть, и он обмундирует войска по своему усмотрению. Вы, подпоручик, получите чин поручика и будете счастливы в любви. Помещик перезаложит имение, и выйдет закон, обеспечивающий права дворянства…
Он замолчал и, заложив руки в карманы, раскачивал ногой. Но, заметив меня, он вскочил и сел со мною рядом.
– Вам я ничего не предсказал, – начал он вполголоса. – Вы, поэты, – особый народ. Восторг вы умеете соединять с холодом и также презираете людей как я, потому что также хорошо знаете их. Этот пошлый и ничтожный род вас раздражает. Но от меня вы отличаетесь тем, что способны плакать, не находя нигде идеалов, которые мерещатся вашему творческому уму, и, часто обманываясь, неспособны обманывать. Нет ничего легче, как ослепить людей, – это средство ложь. Каждый год я встречаю горячий приём. Неужто вы думаете – скажи я правду старухе, что она умрёт через две недели, красавице, что новый год сулит ей морщины, генералу, что его удалять, гимназисту, что он не государство разрушит, а в карцере посидит, и т. д. – неужели вы думаете, что я был бы так же популярен, и меня встречали бы с таким же восторгом?..