- Пятьсот баксов. - буркнула девица.
- Пятьсот зеленых, - проворчал куда-то в трубку Виктор. - Угу. Давно пора. Совсем окозлели. Будь.
- А теперь ты оставишь меня. Ясно?
Алена вывалилась из комнаты, и, увидев дверь туалета, рванулась туда с прытью и грацией сильно выпившей лани. Споткнулась, удержала равновесие, боднула головой стену, поняла, что чуть-чуть промахнулась мимо двери. Наконец, попала туда и склонилась над унитазом. Через секунду ее стало рвать.
6.
- Выпей.
- Что это?
- Лекарство. Через пять минут попустит. Нельзя же так, сидеть на диете, а потом вот так сразу налечь...
- Нельзя. Но если бы ты знал, как оно заеб...о, все эти диеты, все эти психологи и диетологи, паразиты, которые из тебя сосут и сосут...
- Но все ради твоего блага...
- Да... Мне надо бы себя в порядок привести.
Алена проглотила таблетку и запила ее водой. На нее смотрело из зеркала какое-то незнакомое чудовище...
- Ну вот, ты хотел выплакаться мне, а я тут плачусь тебе.
- Бывает. Ванная напротив. Я пока уберу в зале. Там Элка разгром попыталась устроить.
- Элка? Жена? (в досье Мусика про жену не было ни слова)
- Девушка. Мы только две недели назад расстались. Все еще переживает.
- А ты?
- А я нет. Там, в ванной, халат. Твою одежду все равно надо приводить в порядок.
- Если водитель приехал, там у меня запасной вариант.
- Пока никого не было. Я могу вызвать шофера, он поедет - привезет.
- Да ладно, не порть человеку праздник. Мой подъедет - даст знать.
Алена прошла в ванную и с наслаждением избавилась от одежды. Вместо ванны она решила принять душ, тем более тут душ был со всеми прибамбасами, вплоть до циркулярного душа, выбирай - не хочу. Для начала Алена врубила холодный душ, такой холодный, что аж вскрикнула, когда ледяные струйки побежали по коже. И тут же врубила горячущую воду. После троекратного повторения контрастной процедуры Алена намылилась, потом стала под приятный, чуть горячий душ и стала смывать с себя пену, массируя кожу специальной рукавичкой. А вроде ничего грудь, зря я так. Может, отожрала ее? Да нет, просто грудь - это грудь! И ничем моя не хуже! Пусть мне уже и огого сколько! Да и ножки у меня. Не такие длинные. Но ровные и форма классическая! Мне так скульптор Мюраделли говорил: классические формы. Клялся, что я богиня. Ну, снизошло на него божественное вдохновение той же ночью. А что он? Оказался самым обычным импотентом. Одна только фамилия потентная, а вот сам он - пшик, а не мужчина.
Вытерев воду и закутавшись в большой белый махровый халат, Алена обнаружила фен и тут же стала сушить свои роскошные непослушные волосы.
Виктор сидел на той же шкуре, в том же месте, только свитер поменял: вместо ослепительно-белого одел довольно будничный гольф темно-синего цвета. Мужчина держал в руке широкий бокал с коричневатой жидкостью, которая приятно плескалась в бокале под блики огня, скорее всего, это был коньяк. Алена явилась на шкуры в халате, в тапочках на босу ногу, но волосы были уже высушены и уложены более-менее аккуратно.
- Простите меня за мою прическу. Что могла. Продолжим?
- Глупости, какие извинения. Да, ваш багаж сейчас только что доставили. Лимузин отремонтируют где-то через час-второй.
- Не возражаешь, я так пока побуду.
- Нет, не возражаю. В принципе, мы и не начали.
Виктор отпил коньяк.
- Прости, ты что-то будешь?
- Вряд ли.
- После этого лекарства можно...
- Пока воздержусь.
- Ладно.
Пока Алена устраивалась на шкуре снежного барса, Виктор наполнил два бокала из пузатой бутылки с армянским коньяком. Он поставил один около Алены, жестом прервав ее начавшееся было возмущение, мол, это на всякий случай, не хочешь, не пей.
- Ну, так вот. Деньги всегда меня привлекали. Потому я и пошел заниматься банковским делом. Поступил в Москве. В Москве же и остался работать. Студентом я был не самым блестящим, но анкета у меня была - не придерешься. Так я попал на банковскую госслужбу. А когда пошли развиваться коммерческие банки, все изменилось. Я тогда уже занимал немалую должность на государственной службе, а тут стал руководителем целого банка. Мне тридцати не было. Банк быстро развивался. И вот, с какого-то момента хозяева резко изменили политику банка: у меня появились три зама, каждый из которых был сыном хозяина. Они делили ресурсы банка и вливали деньги в свой бизнес. В такой ситуации я понял, что надо валить. Но уже тогда я задумал грандиозную аферу. Было боязно. Но я решился. Я был уверен, что до такого додуматься мог только я один. И переоценил себя. Всегда найдется кто-то, кто ничуть не глупее тебя. Если помнишь, был такой вор в законе, Сергунчик? Кто-то из его окружения пронюхал о моей афере, а кто-то умный раскусил ее. Мне дали возможность провернуть аферу, но уйти с плодами ее - не дали. Сам Сергунчик предложил мне работать на него. Я отказался. Ненавижу работать на кого-то. Надоело. Сначала надоело работать на государство, потом еще больше надоело работать на хозяина. Я отказался. Был уверен, что меня закатают в бетон - и на дно. Мне дали возможность пару дней подумать. Потом позвонили еще раз. Я отказался опять. Во мне проснулся проклятый упрямый хохол. И если стою на своем - не сдвинуть меня с этого ни за что.
- И не боялся, что убьют?
- Боялся. Кто смерти не боится? Только не хотел становиться пешкой в чужих руках.
- И что потом?
- А потом три месяца в реанимации. На мое счастье покушение на меня и на Сергунчика случилось в один день. И те, кто шел на Сергунчика были более удачливыми. Они выкосили из автоматов и самого вора, и его охрану, и его окружение. Было не до меня. И это меня устраивало больше всего.