В этой подворотне, совсем недалеко от ночного клуба, никого не было. Только высокий неработающий фонарь. Разгоряченные алкоголем девушки, мало внимания обращая на прохладу, остановились именно тут: между серыми домами, среди завалов снега, на которых высились бело-серые комки — чей-то развалившийся снеговик.
— Я хочу увидеть Сашу, — произнесла упрямо Ди. Подруги блондинки обступили ее со всех сторон, не давай сбежать.
— Я же сказала тебе, — ногти Юли впились в кожу руки Дианы, — я же сказала тебе, сучка, что ты не должна видеться с Сашей. Ты не поняла меня?
— Я хочу его увидеть. Он любит меня.
Блондинка хлестко ударила Ди по лицу. А потом еще и еще раз. Ты пыталась сопротивляться, схватила обидчицу за волосы, но ей тут же заломили руки за спину.
Юля повалила Диану лицом на холодный снег. Никто не видел, что под слоем снега лежала брошенная кем-то тупая железка, о которую ударилась затылком девушка. Больше она не поднималась с земли.
Минуту или чуть больше девушки с жестокостью, обычно не свойственной женскому полу, пинали Ди носками модных сапог и ботиночек: по лицу, по ребрам, спине. Для них это было весельем.
— Я всегда тебя ненавидела, тварь! У тебя все было: внешность, деньги, даже имя вычурное! — Кричала в злом экстазе Юля. — Ты думала, всегда будешь королевой? Но ничего, теперь ты никто. Мой отец забрал у твоего деньги, а я у тебя — Сашу!
— Что с ней? — С тревогой спросила одна из подруг Юли, остановившись.
— А что с ней?
— Она не двигается.
— Эй! Вставай! — Кто-то попробовал пнуть обездвиженное тело Дианы, но она не шевельнулась.
— Сильнее.
На следующий удар Диана тоже не отреагировала.
— Без сознания. — Проговорила в полной тишине одна из девушек.
— Вот черт. Пошли отсюда. — Тут же решила Юля. — Пошли, пока никто не видит.
Они торопливо покинули это темное место, оглядываясь по сторонам. С лица Дианы тонкой струйкой стекала из носа кровь, расплываясь на снегу в уродливом пятне.
Разрушенный снеговик, незримо наблюдавший за всем этим, чувствовал ее железный и сладкий аромат. Облизался, ухмыльнулся, потом замер. Тяжелые комья снега медленно-медленно, с ватным шуршанием, подползали друг ко другу, срастались, образовывая четкий силуэт.
Еще через пару минут рука-ветка подобрала кривой гнилой нос-морковку, а потом соединилась со снежным туловищем. Вторая рука, прежде, чем проделать этот фокус, подползла к Диане и залезла в ее карман, вытащив яркую оранжевую бумажку.
— Чтобы ты сдохла, — с тихим, но протяжным стоном отозвалась Ди, на миг придя в себя. — Чтобы все вы… Не. на. ви..жу…
Из ее полуоткрытых губ выкатилась густая бордовая пузырящаяся струйка крови.
— Заветное желание будет исполнено. — Прошамкал беззубый рот снеговика, и его глаза зажглись безумными красными огнями. Он же изнутри осветил веки девушки, и по ее телу прошла судорога.
Снег пошел сильнее.
А утром в переулке никого не было. И ничего — даже крови.
Рома резко поднялся с постели. Ему точно ничего не снилось, но сердце колотилось, как бешеное, а дыхание сперло, словно ему на шею надели удавку. Парню почудилось, что в его незанавешенное шторами окно заглянуло чье-то белое лицо. И мигом пропало.
Он, медленно вдыхая и выдыхая воздух ртом, сглотнул, провел по неожиданно мокрому лбу ладонью и рывком поднялся на ноги. Зачем-то схватил мобильный телефон с тумбочки, набрал номер Дианы, но так и не решился позвонить. И даже не понял, что заставило его схватить телефон.
«Я схожу с ума? Определенно. Схожу с ума по ней», — подумал он, прежде чем провалиться в тяжелый сон.
31 декабря.
Вечеринка в квартире у Саши была в самом разгаре. Огромная модная квартира, обставленная лучшими дизайнерами города, была заполнена его друзьями и знакомыми. Играла драйвовая музыка, слышались раскаты смеха, шведский стол ломился от блюд, гости танцевали, пили дорогой алкоголь, кто-то открыто, не таясь, затягивался хорошей травкой, нюхал дорожки кокаина прямо со столика.
Юля, фактически принявшая на себя обязанность хозяйки дома, с бокалом коктейля сидела в комнате Саши на втором уровне квартиры и ждала, когда ее друг выйдет из душа. Она была довольна, как никогда и чувствовала себя счастливой и пьяной. А потом в комнату забрела одна из гостей, вызвав легкое раздражение Юли.
— Привет, — сказала длинноволосая девушка с иссиня-черными волосами, прислонившись к косяку. Волосы сливались с ее длинным простым черным платьем.
— Привет. Иди, подруга, мы с Сашей скоро будем внизу… Скоро куранты будут бить. Да?
— Да. — Легко согласилась та. — Скоро Новый год. Через девять одиннадцать минут.
— Кто ты? — Прищурилась Юля. — Я тебя не помню. И почему ты босая? — Она перевела взгляд на голые ступни девушки.
— Просто так. Меня зовут Диана.
— Что?! — резко вскочила блондинка. — Ты посмела придти сюда? Перекрасилась? Тварь! Я же тебе сказала!
Больше Юля ничего и никогда не смогла произнести.
Ди мгновенно оказалась рядом с ней, нежно провела ледяной и неожиданно твердой ладонью по ее горлу, и голос Юлии пропал. Глаза Дианы осветились алым, она улыбнулась, облизав лиловым языком потрескавшиеся губы, и произнесла:
— Ты сделала мне много зла. Прощай.
Окно бесшумно распахнулось, рука Дианы всего лишь коснулась плеча опешившей Юлии, и та, попятившись, выпала из окна. Прямо в объятия к жутко довольному снеговику, обнажившему в ухмылке острые гротескно увеличенные лезвия, вставленные в его рот на манер клыков.
Кажется, он был голоден. Юля потеряла сознание почти сразу.
Саша вышел из комнаты за пять минут до боя курантов, уверенный, что новая подруга ждет его на первом этаже. Он поежился, закрыл окно и спустился вниз.
Смерть Юлии списали на маньяка — все ее лицо было глубоко исполосовано огромными лезвиями, как и руки, грудь, живот. Ими же неведомый садист отрезал куски плоти, бросая рядом с ней. По заключению патологоанатома, умерла девушка от болевого шока и потери крови где-то около 00.15 ночи.
На этого же маньяка озадаченная милиция повесила смерть еще троих девушек, которым стало плохо во время вечеринки, проводимой в доме Александра. Во время боя курантов всем им неожиданно стало плохо, и умерили они в течение получаса от пищевого отравления, сопровождающегося разрывом легочных вен.
По словам очевидцев и врачей «скорой помощи», одна из девушек, которую удалось спасти, время от времени стонала и бессвязно кричала в те моменты, когда из ее горла переставала идти багровая вязкая кровь.
— Она рядом с нами! Кружит… около нас… она… черные волосы… Прости!.. не хотели… спасите… Она убила нас! Выпивает кровь… душит… красные глаза… Спасите!!
Также свидетели отметили, что возможно было спасти еще одну девушку — на время ей стало легче, и она, находясь в бреду, повернула вдруг голову со слипшимися волосами в сторону перепуганного хозяина квартиры и произнесла:
— На следующий год уйдешь ты. Верность, будь верным до самого конца.
После ей вновь стало хуже, и до приезда «скорой» девушка не дожила.
2010 год.
2 января.
— Дай сюда, — вырвал патологоанатом документ, в котором значились личные данные очередного трупа. — Прочитаю. Ты не то, что с телами, что с документами неспособен работать… Это… Вот менты, как курицы лапами акты составляют… Коршунов Александр Дмитриевич. Пол догадаешься, какой?
1 января.
Он не ждал ее. Не поверил последним словам одной из умерших подруг Юлии. А потом и вовсе забыл. Сейчас Саша стоял перед бывшей девушкой, пропавшей без вести год назад, и испуганно смотрел в ее красные глаза. Испуганный, бледный, задыхающийся от ужаса, без способности говорить и кричать.