Я понимающе киваю, и девочка уходит.
Теперь звоню я. В комедийное объединение. У меня снимается фильм. Это большая удача, большие деньги, и все мне завидуют. К телефону никто не подходит. Я кладу трубку, достаю ножницы и начинаю подравнивать ногти. Пальцы у меня дрожат. Делать нечего. Может, позвонить жене? Приехал, мол, то-се… Но вспоминаю тещу и решаю свой отдых продлить. Расстраиваюсь. Какая чушь! Вру, изворачиваюсь, живу как подонок, боюсь телефона — и ради чего? Ради трех дней, проведенных вдали от семейного очага? Тогда к чему же… Стоп! Я замираю на краю пропасти дальнейших своих размышлений и отступаю от этого ее края. Потом. Из командировки я прибываю завтра, и завтрашним днем омрачать безмятежность дня сегодняшнего не стоит.
Игорь Егоров
Пахнуло морозом. Дверь гаража раскрылась, на пороге появился парень в ватнике, мохнатой кепке кавказского покроя и замасленных расклешенных брюках.
— Здорово, хозяин! — молвил он озабоченно. Протянул руку, представился: — Эдуард.
— Игорь, — ответил я на рукопожатие.
Эдуард расстегнул ватник. Вздохнул, разглядывая машину. Я рассматривал Эдуарда. Это был человек с прекрасно развитой грудной клеткой и, судя по всему, бицепсами, скуластым цыганистым лицом деревенского красавца, с наглыми, всезнающими глазами. Тут надо сказать, что я остро чувствую людей. И сразу понимаю, кто передо мной. Ошибаюсь редко. Сейчас передо мной стоял жулик. Мелкий, изрядно битый судьбой и жизнью, но неунывающий. Сидевший, точно.
— «Победа», значит, — произнес Эдуард, закуривая и опуская лапу на пыльный капот. — Крылья нужны?
— Аккумулятор, — сказал я рассеянно. — Можешь?
— Четвертной, — последовал незамедлительный ответ. — Новьё. От грузовика. Кру-утит… — И Эдуард всем лицом и туловищем изобразил восхищение по поводу того, как аккумулятор крутит.
Я показал десятирублевку.
— Чи-иво?! — Собеседник демонстративно застегнул ватник. Поправил кепку. — Издеваешься? Новьё аккумулятор…
— Ладно. — Я бросил купюру на капот. — И еще пятерка за мной.
Эдуард посмотрел на деньги, такие реальные. Скривился, сопя в размышлении. Сказал с тоской:
— Если б душа не горела…
Пока раскочегаривался движок, превращая гараж в газовую камеру, я стол у входа и, покуривая, наблюдал, как плечистая фигура Эдуарда, загребая снег отворотами штанин, удаляется в неизвестном направлении с моим червонцем. Этого кадра здесь раньше не было. Из новых, что ли?
Мимо проехала «Волга». Затем остановилась и, юзя облепленными снегом колесами, дала обратный ход. Я увидел Мишку. Мишка — старый приятель. Раньше работал шофером в нашем КБ.
— Привет! — В голосе его звучала задорная радость.
Я тоже расплылся. Парень он отличный — добряк, с юмором. Люблю таких. Поэтому с чистосердечной улыбкой я вглядывался в его конопатую, бледную физиономию (он рыжий, как бульдог) и тряс худую нешоферскую руку.
— Отслужил?
— Первый день, — доложился я. — Сейчас — в военкомат, отмечаться… — И кивнул на раскрытый бокс, где в клубах дыма рокотал мой танк.
— Глуши мотор, — посоветовал Мишка. — У меня два часа свободы, подвезу. Поговорим… Как с работой-то у тебя?
Мы уже приготовились зацепиться языками, но тут возле нас чертом возник Эдуард.
— Привез? — мрачно спросил он у Мишки.
Тот открыл багажник, вытащил новое крыло «москвича».
— Ну, мы в расчете? — уточнил Эдуард, неприязненно косясь на меня.
Мишка кивнул, и Эдуард, сунув крыло под мышку, вновь отбыл по странным своим делам. Страдая от вредных выхлопных газов, я запер гараж и уселся в «Волгу». Спросил, имея в виду Эдуарда:
— Кто такой?
Мишка крутился на пятачке между гаражами — разворачивался.
— Эдик? — Он дернул щекой в ухмылке. — Инвалид! С желудком у него чего-то такое… Сторож в кооперативе. Мастер на все руки. Прием любых заказов. Спереть, достать, продать; берется за любые работы: надо — машину покрасит, надо — движок переберет… Все умеет. И все чужими руками. Живет на комиссионные. Володьку Крохина знаешь? Из газеты? Через два бокса от тебя? Он хорошо сказал. Эд, сказал, бездельник, но человек деловой. С деньгами-то у тебя как?
— Приплыл пароход на мель.
— Во, — озадачился Мишка. — И у меня тоже. Я тут жениться задумал. Ну, сразу куча проблем. Во-первых, с жильем… — Мишка жил за городом, в деревне.
— С жильем у меня тоже, — вздохнул я.
— Слушай, ты… по-английски соображал ведь? — Михаил помедлил. — Я сейчас в «Интуристе», вожу всяких…