— И что же это с тобой такое? — Спросила я у лисёнка, когда тот вдруг ни с того ни с сего стал ходить по бортику ванны и нюхать пенную воду.
Сначала Финник двигал лапками резво, однако в какой-то момент его движения замедлились, и малыш как будто потерял ориентацию. Испугавшись, я тотчас схватила лисёнка на руки и отнесла подальше от ванны. Наконец-то мой разум прояснился, и я поняла, что творю какую-то дурость. Как я могу сидеть здесь, мирно принимая ванну, когда с Ли и ребятами непонятно что случилось?! Даже если это и моя мама, то… Посмотрев на Финника, глаза которого уже слипались, я мигом побежала в магазин, чтобы купить противоядие к ядам. Об этом страшно было даже думать, но другого объяснения я просто не могла найти… Неужели мама подмешала мне что-то в ванну?! А может и в чае, который я пить не захотела, тоже уже что-то было? Вот же ж. Когда противоядие сработало и мне пришло уведомление о том, что снотворное слабой концентрации обезврежено (хорошо ещё, что «слабой», а то с противоядиями в магазине большие проблемы), я вздохнула с облегчением и ужасом одновременно. Зачем-то моя мать хотела меня усыпить… Хотя нет. Нет никаких гарантий того, что это существо было моей матерью.
Вдруг я подумала ещё о парочке важных деталей, которые выкинула из головы во время разговора. «Мама» не смогла рассказать мне ни о чём из того, что происходило в нашей семье после моей смерти. Она просто отмалчивалась и уходила от ответа. Более того, раньше я оправдывала это тем, что мама вполне себе могла поумнеть на старости лет, однако не стоило забывать ещё об одной немаловажной детали — она никогда так со мной не общалась, пока я всегда этого хотела. Мама как будто… Как будто была списана из моих собственных воспоминаний! Наверняка под её личиной скрывается высокоуровневый моб, способный читать мысли так же, как Ведьма или вроде той. Однако если нет? Ведь до сих пор есть крошечный шанс на то, что это действительно моя мать. Остаётся только один вариант — нужно окончательно убедиться в том или в этом. Решившись, я резко открыла дверь ванной и пошла к матери, которая крошила салатик на кухне, как только Финник окончательно пришёл в себя.
— Вета? — Удивилась мама моему возвращению. — Ты так быстро?
— Ещё не купалась, — улыбнулась я ей в ответ. — Просто вдруг вспомнила один интересный момент из детства и решила с тобой тоже им поделиться.
— Хм. — Повернулась ко мне «мама». — И что же это за момент такой интересный, связанный с купанием?
— Да так. Помнишь, как мы купали Тишку? Он тогда так вырывался, что все руки были исцарапаны и приходилось кофту с длинными рукавами надевать! — Вспомнив об этом, я засмеялась лишь наполовину искренне.
— Тишку? — Переспросила мама, после чего вдруг тоже рассмеялась. — Конечно, помню! И не только его! Много котов тогда прошло через нашу чугунную ванночку!
Ясно. Больше можно не сомневаться. Девушка передо мной владела моими воспоминаниями, а вовсе не моей матери. Мама просто не могла знать о Тишке. Она не любила котов, да и любых домашних животных (даже Симбу, которого папа разрешил нам оставить, постоянно пинала). В отличие от нас с братом. Мы часто таскали в дом дворовых котов, когда родители были на работе, отмывали их и кормили. Разумеется, матери мы ничего не говорили, так как узнай она об этом, и одним скандалом дело бы не закончилось. Вот и ответ. Если даже предположить, что брат рассказал ей уже после моей смерти, её реакция вряд ли была бы такой радужной. Мама любила, чтобы ей подчинялись, и готова была наказывать за любую, даже малую, ложь.
После этого диалога, выбросив из головы всё ненужное, я резко рванула вперёд и повалила на пол девушку, что стояла передо мной. На удивление, это удалось легче лёгкого, так как особой силой она не отличалась. Затем я приставила когти к горлу матери и уставилась на неё злым взглядом. Не прощу! Подобные трюки слишком мерзкие и отвратительные! Не прощу тебя, кем бы ты ни была!
— Вета? Что ты делаешь? — Спросила меня девушка со страхом в глазах.