Так случилось, что Брачное Бюро назначило первую встречу молодых, т. е. первую официальную встречу Димитрия Ивановича со своей невестой, как раз в тот самый день, когда, но распоряжению Психологического института, должно было слушаться дело профессора Семена Яковлевича Гольдовского. Распоряжения Брачного Бюро имели первенствующее значение, уничтожали всякие другие обязательства и освобождали Димитрия Ивановича от необходимости участвовать в занятиях института в тот день. Но Димитрий Иванович решил, что он не может пропустить такого редкого и высокопоучительного заседания института, и, кроме того, ему хотелось в последний раз послушать голос его излюбленного профессора; поэтому он требовал от своего отца, чтобы тот обратился в Брачное бюро с просьбой назначить другой день для первой встречи молодых. Такое действие казалось Ивану Васильевичу чуть ли не форменным нарушением Правильности, тем более, что это было бы уже вторичным его обращением в Брачное Бюро по делу его сына. Произошел довольно оживленный спор между обоими мужчинами; однако, распределение дня таково, что не оставалось много времени для каких бы то ни было продолжительных споров. Димитрий Иванович был непреклонен в своем решении, и Иван Васильевич быстро сообразил, что проявление крайней настойчивости с его собственной стороны могло бы считаться даже неправильностью и, в логическом обсуждении вопроса, наткнулся на одну счастливую мысль, которая его окончательно утешила: ведь Димитрий Иванович несомненно жаждет встретить свою невесту и все же он находит в себе достаточно силы воли, чтобы побороть свое чувство, и делает эго ради интереса к науке, к своей специальности. Из этого следует, что он прав, что его желание вытекает из правильно воспитанного характера и ничуть не идет вразрез с принципами Правильности. Иван Васильевич уступил требованиям своего сына и обратился в Брачное Бюро с просьбой назначить новый срок для первой встречи молодых.
Дело профессора Гольдовского, по распоряжению Психологического института, слушалось в течение целого дня, т. е. занимало утреннюю и послеобеденную сессии клиники. Когда члены заседания заняли свои места, председатель, проф. Краснолобов, приказал представителю администрации ввести пациента. При общей тишине, доктор Головин, которому поручено было клиническое изучение больного, стал читать свой доклад. Следуя рутине, он вначале повторил всем известное по этому делу сообщение на газетной доске, потом продолжал: «Когда больной был доставлен в Психологический институт и отведен в камеру № 1, было уже 12 часов; ему была предложена пища, от которой он не отказался, и, вообще, по свидетельству стражи, больной не высказывал никакого неудовольствия по поводу своего ареста и с готовностью отвечал на все вопросы чиновника. Физическое исследование больного показало следующее: мужчина, 52 лет от роду; ростом 5 футов д дюймов; весом 6 пуд. 2 фунта; значительный подкожный слой жира; волосы на голове обильные, тонкие, слегка волнистые, цвета черного, с проседью в области висков; лоб высокий и обширный; нос продолговатый, тонкий вверху, расширенный в области ноздрей; губы крепкие, несколько мясистые; зубы все здоровые и правильно расположенные; глаза черные и глубоко сидят в орбите; уши большие, хорошо сформированные во всех своих частях и близко прилегают к черепу. Мускулатура тела слабо развита; кости тонкого типа; растительность на теле распределена нормально; половые органы не представляют никаких отклонений от нормального развития. Исследование внутренних органов, равно как и нервной системы, дало отрицательные результаты. По физическому своему строению больной, следовательно, не вполне достигает размеров нормального здорового мужчины.