Но жители Лабиринта мало-помалу узнали о существовании владык. Были случаи, когда ослабевшие духом промежуточники, или слишком преданные своим владыкам или, наоборот, обозленные против них, желая защищать владыку или отомстить ему, во время нападения чернорабочих, в минуту отчаяния и страха перед неизбежной смертью, громко называли владыку по имени или выражали в отношении его чувства, которые поражали жителей Лабиринта своей неестественностью. Непосредственный инстинкт жителей Лабиринта, их природная жадность ко всякому знанию, ко всякому новому явлению не замедлили подхватить новые, неслыханные слова, новые и странные для них отношения человека к человеку. Два слова: „Владыка“ и „подобострастие“ с необычайной силой запечатлелись в их уме. Эти два слова толковались на все лады и вмиг облетели весь Лабиринт. Две общие мысли твердо укоренились в умах жителей Лабиринта: одна, что посещение квартала владыкой имеет результатом похищение какой-нибудь девочки или мальчика; другая, что убийство владыки, не в пример прочим убийствам, происходящим ежедневно на улицах Лабиринта, всегда сопровождается двухдневным голодом. Если в течение недели произошло нападение на владыку и его людей и владыка был убит, то склады всех ближайших кварталов не открывались в обычное время для выдачи продуктов населению, но всегда запаздывали на два дня.
Владычество, по-видимому, не могло устоять против желания прямой и немедленной мести. Непреоборимая жажда мести свидетельствует о чрезмерно накопившемся чувстве раздражения против жителей Лабиринта; она свидетельствует о том, что чувства вражды и озлобления, которые в течение веков высокомерно игнорировались и подавлялись, вдруг всплыли наружу; она свидетельствует о том, что всемогущие владыки, привычные к власти, ослабели и потеряли перевес влияния в районе. Как это ни странно, хотя население Лабиринта и не знало о том, что существует Владычество, оно немедленно почувствовало силу в момент, когда Владычество стало слабеть. По неизвестным причинам, в Возвышенном центре стали расти потребности в человеческих жертвах, и все необузданнее становилась жажда наслаждений. Владыки неограниченны в своих правах и исполнение их желаний есть закон, обязательный для всех жителей Промежуточной полосы. Вместе с этим стали безмерно учащаться экспедиции в Лабиринт с целью хищения детей или же взрослых девушек и мальчиков, отличавшихся своей физической красотой или талантами. Владыки, дерзнувшие в Лабиринт, часто не возвращались оттуда. В Осведомительное Бюро получались донесения агентов о новом и необычайном настроении в Лабиринте. Утверждалось, что среди чернорабочих создалась особая атмосфера подозрительности и что всякий человек, неизвестный в каком-либо квартале, рисковал своей жизнью, как чужой и злонамеренный пришелец. Требовалось обладание в совершенстве тем неуловимым, но действующим, как естественный закон, психическим общением со всей толпой и совершенно правильным контактом с каждым человеком в отдельности. Советовалось владыкам быть настороже, когда они отправлялись в Лабиринт, и быть осмотрительными при выборе себе промежуточников в провожатые; эти люди должны быть хорошо знакомы с Лабиринтом и должны уметь всецело проникнуться психическими вибрациями, господствующими в массах чернорабочих. Довольно одного неосторожного слова, странного взгляда или необычного жеста, чтобы нарушить психический эквилибр и обратить на себя внимание толпы; моментально может вспыхнуть гневная стихия, которая быстро разрастается и <которую> уже ничто не может остановить. Чернорабочие не привязаны к жизни, они привыкли погибать на улицах в свирепых схватках между собой по самому ничтожному поводу, они как будто находят радость и оживление в борьбе, и, как дикие, они бросаются в побоище и взаимное уничтожение. Агенты-промежуточники и специалисты по массовой психологии, изучавшие на месте новые формации чернорабочей психики, сходились во мнениях и утверждали, что в Лабиринте происходит нечто новое, неожиданно появившееся, непонятное им и неизведанное в течение многих веков. На почве общего раздражения происходит постоянно возрастающее возбужденное состояние отдельных лиц, отличающихся большей чувствительностью и восприимчивостью и, благодаря необычайной способности сообщаться через посредство каких-то странных влияний, переходит вмиг с одной головы на другую; это возбужденное состояние распространяется на все головы, как быстро надвигающаяся гроза, и охватывает одним бушующим чувством все многомиллионное население Лабиринта.
Предостережения владыкам, провозглашенные Осведомительным Бюро, имели только обратное действие. Возникающее нечто новое имело притягательную силу для многих молодых владык. Не только мужчины, но и женщины-владычицы с наступлением ночи бросали свои обычные развлечения и, переодетые, как чернорабочие, в сопровождении промежуточников, отправлялись в Лабиринт в поисках новых впечатлений и переживаний. Владыки и владычицы, попадавшие в кипучую атмосферу безумных и страстных волн движений многомиллионных масс, сами невольно заражались их страстностью и неудержностью и бесстрашием перед лицом смерти; их собственные, глубоко в их природе заложенные и задавленные веками культуры инстинкты разнуздывались и с бешеным трепетом выступали наружу. Когда они возвращались в Возвышенный центр, они еще долго, под влиянием пережитого в Лабиринте, волновались и бесновались, волновали и пугали других владык. Потеря самообладания доходила до того, что некоторые владыки и владычицы самолично и собственноручно тащили за собой из Лабиринта молодых, понравившихся им человеческих особей и, по прибытии в свои замки, немедленно предавались неистовому половому разврату со своими жертвами, упиваясь в оргиях жестокости и насилия, а потом надругательства над их телами.