— Очень рад познакомиться с вами, г. Вилькин, — сказал губернатор, входя в вицмундире и здороваясь с правителем рукой. — Садитесь, пожалуйста, — добавил он и с безукоризненной вежливостью придвинул ему кресло.
«Тонкая, должно быть, ты штука!» — подумал Вилькин, развязно садясь.
— Ваше превосходительство, вероятно, изволите очень устать с дороги? — спросил он вкрадчиво.
— О, ничуть! Я не избалован на этот счет; но я не предполагал сегодня видеть у себя кого-нибудь…
— В таком случае извините и позвольте мне в другой раз иметь честь… — сказал Вилькин и хотел встать.
Губернатор любезно его удержал.
— Сидите, сделайте одолжение, — сказал он, предлагая Николаю Иванычу папироску из своего портсигара, закуривая другую. — Я сам виноват, что забыл вчера и сегодня распорядиться об этом. Скажите, как вы находите здешнее общество?
Сатирическому уму Вилькина предстояла отличная пища: никто лучше его не мог бы обрисовать земельское общество: но приготовившись еще с вечера к тому, что новый губернатор с первого слова заговорит с ним о делах, правитель канцелярии не был расположен в настоящую минуту к какому бы то ни было постороннему разговору. Такое начало порядочно озадачило его, хотя и весьма приятно.
— Наше общество, ваше превосходительство, — сказал он только:- не представляет, по моему личному мнению, исключения из других губернских обществ.
— Однако ж? — настаивал небрежно губернатор.
Вилькин сейчас же смекнул, что отделаться после этого общими местами будет не совсем ловко, и слегка обрисовал тот избранный кружок, в котором постоянно вращался сам. Надо отдать справедливость Николаю Иванычу. Он сделал это мастерски, как великий художник, который, не желая лишить вас полностью наслаждения картиной и желая в то же время хоть сколько-нибудь познакомить вас с ней, набрасывает вам на лоскутке бумаги хотя и смело, но только намеком ее главные черты. Некоторые из них были подмечены так тонко и верно, что, слушая правителя своей канцелярии, губернатор не мог удержаться несколько раз от невольной улыбки. Разговор поддерживался таким образом, по крайней мере, минут десять, а о делах не было и помину; так что другой, на манер Вилькина, мог бы уже и забыть в это время, у кого он сидит: только когда Николай Иваныч совершенно закончил свой мастерский очерк, губернатор спросил его, и то как будто мимоходом, как спрашивают иногда о какой-нибудь не очень важной вещи:
— Скажите, пожалуйста: губерния сильно запущена?
Правитель очнулся в ту же минуту, но, как говорится, не моргнул ни одним глазом.
— Сколько я знаю, ваше превосходительство, — напротив… — ответил он не торопясь.
— Однако ж, — продолжал губернатор спокойно: — министр очень недоволен прежним губернатором.
— По крайней мере — у нас еще очень недавно-с получена официальная благодарность его высокопревосходительства, — заметил Вилькин невозмутимо.
— За что-с?
— Трех (не разб.) недоимка была пополнена-с.
— Да, но это ничего не значит…
— Может быть, ваше превосходительство, на мнение его высокопревосходительства влияли какие-нибудь ложные слухи…
— Вы думаете?
— Тем более, ваше превосходительство, что здешний предводитель дворянства находился в постоянной оппозиции к бывшему губернатору.
Губернатор подумал с минуту.
— Во всяком случае, министр имел, вероятно, очень серьезные основания, если удалил его от должности, — сказал он, пристально смотря на Вилькина.
— Может быть, ваше превосходительство, эти основания не касались целой губернии…
— Вы хотите сказать, что главную роль играло здесь злоупотребление одного лица? — быстро спросил губернатор.
Правитель скромно промолчал.
— Стало быть, вы полагаете, — спросил снова губернатор, — мне незачем особенно торопиться на ревизию?
— Мне кажется, ваше превосходительство.