Мидория кивнул, аккуратно забрал его и, ничего не сказав в ответ, вышел из лавочки, прихватив с собой своего спутника.
- Отлично. Этот парень наконец сделал то, что он когда-то обещал, - прошептала Очако и скривилась. Высовывая язык все сильнее, прямо как кошка, девушка облизывала губы. Сильнее. Еще более яростнее. Шершавый язычок пытался вылизать все губы, старался запомнить эту сладость до мельчайших подробностей. Обещал. Мужчина сдержал свое обещание. Теперь он больше не вернется.
Она снова и снова вытирала рот рукавом, с силой прижимала ткань к губам, стараясь уже стереть то, что хотела запомнить. Это все. Это конец. Надо стереть. Надо избавиться. Надо забыть. Забыть… Почему не получается забыть?!
Подбородок задрожал, Урарака оперлась обоими руками о стойку, чтобы не упасть, ноги перестали держать её. Воспоминания нахлынули волной, которая так и затягивала её, не давала вздохнуть. Девушку трясло, но она все равно продолжала вспоминать то, что так хотела забыть. Забыть не получалось, сколько бы шатенка ни пыталась.
Когда-то они были вместе, но все пошло против молодых. Мидория перестал её любить. Чувства остыли, когда он стал вице-адмиралом, парень полностью погрузился в свою службу, совсем позабыв, что у него есть подруга жизни.
А что могла сделать Очако? Да ничего. Она как осталась работать в этой лавочке, так никуда и не уходила. Не могла уйти, оставить место, где провела столько лет.
- А ведь представь… У нас когда-нибудь будет последний поцелуй.
- Надеюсь, что его подаришь мне ты.
- Конечно, дорогая.
Девушка всхлипнула. Она не хотела, чтобы этот последний поцелуй был сейчас. Не хотела, чтобы прямо здесь и сейчас, но судьба чужими желаниями не интересовалась. Фатум решил, что поцелуй случится слишком скоро. Надежда потеряна. У молодых больше нет шансов на новую любовь. Все кончено.
Урарака знала, что тот лишь пришел из-за своей службы, из-за Красной Акулы, а не из-за нее. Он никогда бы не пришел к ней. Изуку не хотел вспоминать прошлое, он думал лишь о будущем. Таков был Мидория, таков был это мужчина. Очако это знала, знала еще с того времени, когда они любили друг друга.
Последний поцелуй… Что чувствует при этом человек? Боль. Боль, которая сжимает сердце в свои тиски и заставляет глаза плакать. Вся ее напущенная развязность, мерзость, даже дикость отчасти спала в мгновение ока. На деревянную поверхность закапали горячие слезы, они разлетались на маленькие капельки, стукаясь о стойку. Урарака попыталась их вытереть, сейчас не время для слабости, но ничего не получилось. Больно. Ей было больно. Так больно, что хотелось закричать, но она не могла себе этого позволить.
Никто, кроме нее не знал, какую историю скрывает она. Никто не знает, почему она старается найти красивого посетителя, старается заговорить с ним, очаровать.
Она лишь хочет забыть о своей любви. Но не может. Она не может.
Мидория выскочил из лавочки и прижал руку ко рту. Еда, которую он недавно с аппетитом ел, теперь просилась наружу. Колени слегка дрожали, его всего потряхивало.
Он не выдержал. Подбежав к кустам, он наклонился над ними. Его вырвало, он содрогался, когда новый рвотный позыв прижимал его ближе к земле.
- С вами все хорошо? - спросил учтиво спутник, хотя понимал, что с его капитаном не все хорошо. Просто вежливость, ничего более.
- Д-да… Все уже хорошо, - проговорил Мидория, когда его отпустило. Тело до сих пор мелко дрожало, ему было холодно, не смотря на то, что на улице было жарко, лето, и полуденное солнце пекло, как самая настоящая печка. Вытащив платок, он поспешно вытер им рот, а спутник подал ему флягу с чистой водой. Пока адмирал промывал и полоскал горло, спутник начал говорить.
- Теперь мы отправимся туда, куда нам сообщила эта девушка? - Мидория кивнул и отдал флягу обратно ее хозяину. - А вам не кажется, что она нас обманывает?
- За такую цену она бы не посмела обмануть, - твердо ответил Изуку. Очако никогда его не обманывала. Эта девушка была на редкость честна, а если и врала, то это было видно. Ее щеки густо краснели, а сама она начинала заикаться, съедая некоторые слоги. Или же ее руки начали мелко трястись, выдавая ложь. Нет, она не соврала. И именно благодаря ей они теперь смогут настигнуть пиратов.
***
На палубе корабля собрались пираты: Красная Акула, Серо, Иида Мина, Джиро, Белл и Бакуго. Какого черта здесь делал последний, даже сам он не знал. Но раз уж капитан призвал их всех, значит дело важное и пропускать никто такое не имел права.
- В Порт-Ройал у Урараки мы забрали то, что по праву принадлежит нам, - красноволосый не стал ходить вокруг да около. Он держал в руках того самого мишку, потрепанного, старого. Мужчина обводил его глазами, рассматривая, изучая. На имя владелицы лавочки Мина с Серо скривились. Уж слишком противные воспоминания с ней связаны, очень неприятных.
- Что делает этот юнец здесь? - внезапно спросил Белл, указывая на Кацуки, которого он и держал за веревку. Его так и не удосужились отпустить за все время.
- Он шел со мной, так что он имеет полное право стоять здесь и слушать то, о чем мы здесь говорим, - Красная Акула наклонил голову набок и не мигая смотрел на одноглазого. Последний скривился, слегка потянув на себя веревку, отчего блондин чуть не упал. Он ненавидел, когда капитан так смотрел, слишком уж пристальный взгляд у него.
“Любит же издеваться эта падаль”, - подумал Бакуго, цокнув. Одноглазый постоянно как-то старался унизить блондина, да вот только все было бы грустно, если бы Кацуки это хоть как-то задевало. Ну хочет старикашка поворчать, пусть ворчит.
- Ну что ж. Пора бы открыть его, - проговорил капитан и перевернул медведя к себе спиной. Он засунул в него руку и начал рыться. Кацуки даже глазом моргнуть не успел, как ладонь вместе с какой-то книжкой вытаскивается из игрушки.
Медведь сам по себе был не маленький, поэтому в него с легкостью можно было что-нибудь положить. Именно поэтому туда влезла книж… А нет, Бакуго ошибся. Когда Красная Акула повернул вещь обложкой к нему, то блондин увидел белый, потрепанный, слегка пожелтевший и обгоревший блокнот.
- Отдайте эту игрушку Эри, она нам больше не понадобится, - Красная Акула кинул медведя в руки Мины, которая с ловкостью его поймала и куда-то убежала. Кто такая Эри и зачем ей медведь, Бакуго тоже не знал. Да и сейчас не это было важно.
То есть ради этого блокнота они отдали целую дорогую цепочку, да и еще и от стражников бежали? Отлично. Никогда бы в своей жизни парень не подумал, что, попав к пиратам, в первую неделю побежит спасать игрушку с блокнотом внутри.
- Значит он все-таки жив? - спросил Серо, забрав его из рук капитана. Повертев в руках и проведя пальцем по корке блокнота, он снова отдал его ему. - Я уж думал, что Урарака его прибрала к рукам.
- Она бы не стала, - ответил Красная Акула, покачав головой. - Она знает, что я бы отдал все, чтобы получить его обратно. Да и к тому же… Она могла вообще не знать его существовании.
Никто, кажется, не собирался объяснять, что это за блокнот и почему он так ценен. Кацуки тихо цокнул, отвернувшись. Пока старшие там о чем-то говорили, о чем парень не имел ни малейшего представления, Бакуго стал смотреть вдаль, на море, где сейчас так красиво шел по волнам Блэк Черри. Солнце ярко светило над горизонтом, уже почти доходя до него. Малиновые краски заполонили весь небосвод около светила, даже облака стали такого же цвета, как он.
Прищурившись, даже можно сказать, нахмурившись, Бакуго глядел туда. Он не понимал ни слова из того, что они там говорили, а встревать в разговор ему не хотелось. Все же на этом корабле он пока что никто, пустое место. Он здесь новенький, и ему следует почаще держать язык за зубами. Даже не смотря на то, что пираты приняли его к себе, он не заслужил ни доверия, ни уважения среди них.
Он ничего не умеет, ничего толком не знает, а уже часть команды, часть большого механизма под названием “Блэк Черри”. Это было так… Странно? Ведь совсем недавно совесть говорила о том, что это самый ужасный поступок. Она кричала, что матушка бы злилась, что это предательство команды, но… Какого черта он должен думать о матери, которая видела в нем лишь средство достижений своих целей, и о команде, которая его ненавидела? Почему он должен слушать их? Почему он должен о них переживать сейчас, именно тогда, когда наконец выдался шанс вырваться из цепей, расправить крылья и воспарить над землей? Вот именно, что нет. Он не должен. Пора наконец освободиться от этих оков, взлететь выше…