Может быть, если бы Урарака не знала о курсу Блэк Черри или адмирал бы не стал так безрассудно действовать, то… Да что уже горевать о прошлом? Все произошло, ничего уже не вернуть, ни товарищей к жизни не возвратишь, ни корабль, что теперь уже скорее всего на дне морском лежит.
Такие размышления посещали Бакуго две недели, пока пираты плыли на новом корабле до Мадагаскара. Команда заметно осунулась, запасов не хватало. Шигараки, а он же судовой врач, смог подлечить раны других, чтобы не началось заражение, а еще хуже болезни, которые бы точно убили бы выживших.
Каминари почти не говорил, постоянно молчал, хотя раньше часто можно было услышать его голос. Сейчас же он просто отводил глаза и не хотел никого видеть, все время протягивая руку к груди, к своей броши и еще к одной, брошке Тсую. Он забрал ее, а точнее капитан, вернувшись с Блэк Черри, протянул ее парню. Чтобы хоть какая-то память осталась от мертвой девушки, наверно, думал Красная Акула. Хоть какая-то… Все лишь брошь в виде лягушки из цветастых болотных камушков, которые переливались в лучах солнца разными оттенками. Эта брошь теперь красовалась на его груди, рядом с его черной молнией. Денки постоянно притрагивался к ней, глубоко вздыхал и болезненно жмурил глаза, вспоминая о чем-то. О чем-то таком, что связано с Асуи.
Но выдыхал и продолжал монотонно выполнять свою работу: ставил паруса да такелаж проверял. Сейчас часто с ним рядом можно было увидеть Джиро: чаще всего она молчала, просто наблюдая за работой мастера парусов, но бывает выдавала лишь короткие фразы или что-нибудь спрашивала, пытаясь разговорить мужчину. Тот отвечал, не сразу, не охотно, но все же отвечал, и штурман хмыкала, стоя рядом с ним. Она старалась не оставлять надолго того, чтобы у него был хоть какой-то человек рядом.
Ему больно, Кьёка это прекрасно понимала. А тут теперь он еще один на один со своими обязанностями: раньше они вместе с Тсуей работали, вместе распределяли помощников и паруса вешали, а с недавних пор мужчине приходится делать это все самому. Сил не хватает на все, Денки еле-еле справлялся, но молчал. Ведь все молчат, все работают, всем плохо, не ему одному. И Джиро все же старалась ему помогать, чтобы хоть как-то облегчить его ношу. Помогало ли это самому мастеру парусов или нет - Каминари не скажет, ведь он и так благодарен штурману за то, что она всегда рядом.
Эри тоже старалась быть рядом с Денки. Она ото всех шарахалась, никому не отвечала и постоянно держалась в стороне. Пара пиратов пытались заговорить с ней, но ничего не выходило, и они просто уходили, так и не добившись ответа. А отвечала она, как ни странно, лишь Каминари, и то, когда тот лишь что-то спрашивал и просил что-нибудь сделать. Они оба - братья по несчастью (брат и сестра, если быть точнее). И оба были очень замучены одной мыслью, что так и крутится в их головах:
Это моя вина.
Нет, эта была не их вина, не вина самой Асуи. Просто… Судьба распорядилась так, чтобы именно в тот день мастер парусов погибнет, спасая маленькую девчушку. Чтобы именно мачта прибила ее к палубе, а пуля, застрявшая в ее голове, убили ее. Бред сивой кобылы, но именно так думали пираты, часто вспоминая этот случай. Жаль, что Каминари с Эри думали по-другому. Они уже убедили себя в том, что именно из-за них погибла Тсую: Денки не смог ее спасти, а девчушка стала виновницей ее смерти.
И таких людей было много: каждый из пиратов хранил в себе свои тайны, о которых он не хотел говорить, но они, словно собаки, грызли изнутри, не давая даже и минуты отдохнуть, перевести дух.
За те две недели, что они провели на новом корабле, ничего не происходило. Лишь почти гробовая тишина, нарушаемая лишь цоканьем ботинок и командами боцмана, которая продолжала драть глотку, заставляя других работать.
Работать… Работать. Работать! Сейчас не время сдаваться или умирать! Они смогут выжить эти чертовы две недели, и не такое ведь пираты переживали!
***
Волны вновь шумно плескались где-то внизу, с корабля было видно их. А еще виднее их было видно с рейда одного порта под названием Фахотана* в бухте Сент-Мари. Пристанище пиратов было намного, гораздо меньше, чем Порт-Ройал. Небольшие домишки сливались в какое-то разноцветное пятно, от яркости которого дурно становилось. Даже отсюда можно было увидеть торговцев, которые в своих лавочках продавали многочисленные сочные фрукты, плоды которых так и кричали, чтобы их купили.
Именно таким предстал порт пиратам утром: освещенный рассветным солнцем, встречающий разбойников заводной музыкой. Он излучал какую-то свою, задорную атмосферу, словно команда попала в какой-то другой мир. Целый день, проведенный здесь, пошел на пользу. Жители этой маленькой “страны” встретили чужаков с распростертыми объятиями. Как узнал Бакуго, этот порт был предназначен лишь пиратам и тем, кто тесно связан с их жизнью. Недалеко проходили некоторые торговые пути, здесь можно было скрыться от погони и прикупить запасов или же растратить награбленное - именно это сподвигло к созданию этого порта. Фахотана был довольно маленький, но в этом и есть его прелесть: многие здесь знали друг друга, дружеская атмосфера царила в этих лавочках, что так не хватало новоприбывшей команде.
Целый день, как и тогда, в Порт-Ройале, пираты ходили по лавочкам и домишкам, покупали припасы и ядра с порохом на деньги, что у них остались. Сыграло на руку то, что один торговец знал бедную команду и даром отдал целый ящик со свечами и бочку каких-то фруктов, которых Бакуго не знал. Мина же, с которой ходил маленький канонир (Белл и Юки решили сходить вдвоем, отдав своего помощника на попечительство боцмана), таща ящик на плечах, рассказала о том, что когда-то они помогли этому торговцу, просто так отдав часть награбленного. Оказалось, что за все то время, пока Блэк Черри рассекал океанские просторы, не заплывая в этот порт, этот мужчина смог очень даже хорошо подняться, и его лавочка теперь очень ценилась в Фахотане. Торговец не мерзавец, про свой долг он помнил и решил расплатиться с пиратами. Ашидо слегка улыбалась, впервые за две недели пути.
Новый корабль пришлось чинить. Хатсуме Мей, а по совместительству плотник, смогла где-то накупить досок и инструментов, сразу же приступая к работе. Ее помощники тоже не отставали: днем и ночью, пока корабль стоял на рейде, они работали, чиня и совершенствуя судно. На нем было не так много “увечий”. Все-таки мачта не падала на него, лишь дыры от ядер, да царапины на палубе. Они успешно справлялись, неделя - и корабль будет, как новый.
Все что-то делали, все трудились. Почти все.
Как ни странно, капитана не было видно. Ни день, ни два, все его нет - будто след простыл. Кацуки было решил, что Красная Акула тоже ходил по лавочкам, скупая с полок все, но не тут-то было. На третьи сутки подходили к концу, а Мина с Бакуго уже еле ноги волочили, на своих плечах таща еще ящики с продовольствием, боцман сказала:
- Могу я тебя кое о чем попросить?
- О чем же? - пропыхтел Кацуки, скидывая припасы в один из углов трюма. Потом разберется, сейчас лучше больше нанести. Мина повторила за ним и отряхнула руки о свою штанину.
- Можешь сходить проведать Киришиму?
Бакуго повернулся к ней и застыл, пытаясь разглядеть ее лицо. В трюме темно, хоть глаз выколи, лишь редкие лучи света пробирались сквозь щели палубы, но их было недостаточно, чтобы разглядеть, смеется ли над ним боцман или говорит всерьез.
- Что? - переспросил парень.
- Можешь сходить проведать Киришиму? - более громко сказала Ашидо и вроде повернулась спиной, так как голос стал тише и будто улетал в совсем другую сторону, от Бакуго. - Знаешь… Я понимаю, что тебе тоже сейчас не очень легко, но пойми… Красная Акула - капитан, он потерял своего старпома. Ты не знаешь, но Серо был для него почти что братом.
- И зачем ты мне сейчас говоришь об этом? - прорычал Кацуки, перебивая ее. Его бесили разговоры о капитане, теперь он не хотел даже имени его слышать.