Команда уже успела обследовать трюм, все его углы и всякие тайники, что находились там, в самой глубине корабля, спрятанные во тьме. Низ корабля был почти такой же, как и у Блэк Черри. Пара десятков кают с гамаками из синей плотной ткани теперь уже не пустовали: все пираты распределились и заняли свои спальные места. В глубине корабля находилось еще несколько помещений, которые разбойники поспешили хотя бы немного наполнить.
Теперь в пустующей кладовой возле камбуза находились припасы: пираты смогли накупить несколько бочек солонины, пресной воды, мешков с сухарями. Еще две сетки, внутри которых лежали те самые фрукты, которые, конечно же, испортятся через недели две от влажности и теплоты, но даже это уже что-то.
Во втором помещении лежал запас пороха и пару десятков ядер с картечью. Денег хватило лишь на это, даже несмотря на то, что вся команда отдала свои монеты. Ведь все равны, корабль теперь их, поэтому всем пиратам нужно помогать. В этом же и есть суть пиратства.
Иида с Миной решили изменить режим, пока они не накопят денег и не накупят побольше запасов. Сейчас стоит экономить все, а в особенности свечи, которых и так было немного. Да, Ашидо с Бакуго смогли раздобыть их, но не в таком количестве, чтобы их можно было каждый день сжигать по одной в каждой каюте. Боцман предложила тушить свечи часов в семь вечера. Квартирмейстер было хотел возразить, ведь это неразумно, как пираты будут передвигаться по трюму в кромешной темноте, но потом понял, что так будет лучше. Многие пираты с заходом солнца уходят отдыхать, потому все свои силы тратят на то, чтобы привести корабль в отличное состояние и сделать его хоть немного своим. Может стоит попробовать?
И они попробовали: на час сократили время, когда свечки неустанно освещают помещения в трюме. Пираты продолжали работать, а фитиль с воском тратился гораздо меньше, что было очень кстати.
Команда трудилась, работала не покладая рук - всем хотелось принести пользу для своего корабля. С каждым днем Фаллэн Энджел становился словно новенький: Хатсуме (все у же у плотника были золотые руки, не иначе) смогла починить его и усовершенствовать, кровь с палубы давно была смыта, лишь воспоминания не давали покоя. Но шрамы на сердце когда-нибудь да сгладятся, если делать ради этого хоть что-то. И пираты делали - пытались отвлечься, общались с товарищами, думали о том, что все рано или поздно наладится. Ведь они еще живы и дышат. А это уже что-то. Что-то хорошее среди всего плохого, что они пережили.
И среди всей этой суеты как-то странно выделялась каюта капитана. Ее хозяин почти не покидал обители, к нему заходила лишь боцман с квартирмейстером. И эти редкие открывания двери были единственными. Красная Акула закрылся от своей команды, пираты и не видели его в последнее время вовсе. А сколько прошло времени? Неделя? Или две? Но точно не больше, ведь совсем недавно они отошли от порта и направляются ближе к торговым путям, чтобы отхватить свою добычу.
Что случилось с Киришимой - никто не знал. Все вроде было относительно хорошо: да, после сражения еще не все отошли, у кого-то до сих пор Шигараки раны лечил, и капитан не исключение, но зачем же он закрылся? Не только же ему плохо, а он, когда как никогда нужен своим пиратам, решил вовсе уйти с головой в свои мысли, дни напролет проводя запершись в своей каюте. Все ждали того, что вскоре он выйдет, но такого не происходило. Мина отмалчивалась, как и Иида, будто они не знают, что происходит с Красной Акулой. А ведь они все прекрасно знали, но молчали.
Это не могло продолжаться вечность, даже если капитан желал думать по-другому.
***
Бакуго никогда не умел поддерживать людей. Он даже не знал, как это делается, но какое-то странное чувство того, что он просто обязан помочь и утешить, внезапно проснулось и постоянно напоминало о себе, стоило краем глаза заметить запертую дверь каюты.
Он смутно помнил, как это делала матушка, когда он был еще совсем ребенком, но такие методы вовсе не подойдут капитану пиратов, нет. Нужно было что-нибудь придумать и поскорей. Время поджимает - он это чувствовал.
Маленький канонир тряхнул головой и посильнее сжал рукоять банника, начиная чистить очередную пушку. С этой придется немного потрудиться, она будто дряхлая старушка, ее уже надо было бы убрать и заменить новой, которая будет стрелять дальше и метче. Парень попытался отвлечься от назойливых мыслей, размышляя над историей этого орудия, сколько же оно всего пережило и сколько ядер вылетало из его дула, но вновь и вновь он возвращался к Красной Акуле и внезапной хандре того.
Кацуки вообще не понимал, отчего вдруг он загорелся желанием зайти в обитель Киришимы, в которую входить запрещено всем на корабле. Точнее, почти всем. Старпому, квартирмейстеру и боцману как раз было разрешено. Они могли спокойно зайти к капитану, не боясь его гнева. Но… Своим главным помощником пока Красная Акула не спешил кого-то назначать, а Мина все реже посещала его, углубляясь в работу все больше. Все свое свободное время она тратила на то, что придать боевого духа команде, помочь им справится со всем. Она всячески подбадривала пиратов и показывала им пример силы и стойкости - ведь сейчас это было очень даже кстати.
Все нуждались в капитане. Часто можно было услышать перешептывания разбойников, обсуждающих такой внезапный “уход” Киришимы. Некоторые жалели его, но большинство смотрели с укоризной - он же ведь капитан. Опасно, это слишком опасно так пропадать. Кацуки чувствовал, что так просто это разрешить не получится. Но идейка одна была.
Да, то, о чем он думал, может быть чревато такими последствиями, как жестокое наказание с летальным исходом или же мгновенная смерть. Тут уж как повезет и как капитану будет угодно. Знать будущего не дано никому. Испытать судьбу?
Это подходит. Но на это Бакуго решился не сразу.
Поздний вечер. Вся команда уже мирно сопит и спит без задних ног - снова трудились, чтобы сделать корабль еще более красивым, еще более… Сделать его своим. И лишь Бакуго никак не мог глаза сомкнуть - все те же самые мысли. Что там происходит с капитаном? Почему же он не выходит и сидит, запершись в своей каюте? Кацуки положил руки на затылок и лег обратно, смотря на потолок. Доски были почти не различимы: в каюте было слишком темно. Сколько уже он так думает? Долго. Бакуго глубоко вздохнул и цокнул.
Желание зайти в запретную обитель капитана никуда не исчезло, а лишь усилилось. Он же наверняка не один на корабле об этом думает. Ведь кто-то то должен размышлять о том, что же все-таки случилось с их капитаном. Парень даже был уверен, что больше половины команды спрашивают сами себя об этом, но… Почему же тогда они ничего не делают?
Бакуго просто не мог понять, почему же Иида, Мина и… Да абсолютно все просто смотрят, но не делают. Красная Акула так и продолжал сидеть в своей каюте, а вся команда бросала косые взгляды, проходя около нее. И это все: шагов они не делали, лишь боцман с квартирмейстером как-то пытались помочь, но даже так… Блондину не суждено узнать, правда это или нет, они же никогда не говорили, что с Киришимой, а просто отмалчивались. Они словно в рот воды набирали после того, как выходили из каюты капитана.
И долго так будет продолжаться - никто тоже не знал. Когда Красной Акуле заблагорассудится выйти из своей обители и встретить хотя бы один день рядом с пиратами, помочь им как во времена до сражения?
Сражение… Почему именно после него началось это все. Да, много людей погибло, смерть не пощадила многих, но Бакуго уверен, что бывало и хуже в жизни разбойников. Так что же все-таки произошло с Киришимой, что он решил закрыться?
Кацуки надоела эта неизвестность, надоело гадать каждую минуту, а желание разузнать и попытаться исправить сложившуюся ситуацию все равно же никуда не денется. Да хоть он об стенку стучать головой будет - через час уже снова все оставшиеся после тряски мысли будут заняты этим чертовым капитаном и его тараканами. Выхода нет - надо действовать. И как можно скорей, потому что сходить с ума в планы маленького канонира не входило.