- О, Зак, - снова сказала она, уткнувшись лицом в его плечо.
- Держу пари, ты не жалуешься на то, что снова включила предупреждение о падении! - сказал он, но его голос был нежным, и она сильно покачала головой.
- Никогда! - выдохнула она.
- Мы должны отвезти тебя к врачу, - сказал он, но она удивила его. Она отшатнулась, снова покачав головой, и упала на колени.
- Нет, - сказала она так яростно, что он моргнул.
Она копалась в мертвых псевдоласках. Барнаби был рядом с ней, отбрасывая тела, и Зак понял, за чем они охотились, когда Корделия схватила древесного кота изодранными, кровоточащими руками и прижала его к груди.
- Корди, - начал он мягко, - боюсь, что он...
- Нет, это не так! - она сердито посмотрела на него. - Он не погиб! Он все еще жив! Я знаю, что это так!
- Но...
- Он жив! И мы должны отвезти его к доктору Харрингтону, Зак! Он спас мою жизнь!
- Но... - начал Зак, затем оборвал себя, когда истекающий кровью древесный кот слабо зашевелился в руках Корделии.
- Давай, Зак! - яростно сказала она. - Его и Барнаби, обоих! Обо мне мы можем побеспокоиться позже!
Камень неохотно всплыл на поверхность своих снов и зашевелился в знак протеста.
Он не должен был быть живым. Тьма, по которой часть его так сильно тосковала с тех пор, как Золотоглазая покинула его, должна была забрать его, и он был бы рад. Он бы погиб, делая что-то стоящее, и он был бы рад, что сделал это. Он знал, как сильно был ранен, и это означало, что смерть найдет его достаточно скоро. Для одиночки из народа в мире не было другой возможности. И если он все равно должен умереть, почему он не мог умереть в своих снах? Умереть и восстановить свою связь с Золотоглазой, хотя бы только во сне?
Он мог бы умереть так счастливо во сне.
Но в этом ему было отказано, и что-то коснулось его морды.
Он неохотно открыл глаза и моргнул, пытаясь сосредоточиться. И пока он готовился, он ощутил знакомый мыслесвет.
Его глаза полностью открылись, и он в изумлении уставился на Лазающего Быстро!
Что делал разведчик клана Яркой Воды так далеко от пределов досягаемости клана? И...
Мысль Камня прервалась, когда он понял, что они находятся в одном из мест гнездования двуногих. За прозрачной частью стены была ночь, но верхний свет был ярким, как днем. Он лежал на боку, его окружали странные запахи, многие из них были достаточно резкими, чтобы раздражать нос, а поверхность под ним была мягкой и теплой.
Лазающий Быстро снова быстро погладил его по морде, и Камень моргнул. Он не видел разведчика на протяжении почти нескольких оборотов, и было очевидно, что Лазающий Быстро был так же тяжело ранен, как и он, с тех пор, как они в последний раз видели друг друга. Одной из его передних конечностей не хватало, а шкура была испещрена характерными следами шрамов под ней.
"Очень жаль, что я не могу слышать его мыслеголос", - размышлял Камень. Его мысли были странно расфокусированы, и он удивлялся, почему боль, которую он чувствовал, казалась такой далекой, почти неважной. Было бы здорово, если бы он мог объяснить, что происходит!
Судя по вкусу мыслесвета Лазающего Быстро, он думал почти о том же, и Камень ощутил проблеск веселья - совместного изумления, как он понял, - над их затруднительным положением.
И тогда он осознал, что только что почувствовал. Развлечение. Перед лицом этого свежего доказательства того, как серая смерть искалечила его, он почувствовал себя забавно! Что с ним было не так?!
Вопрос прожег его насквозь, но затем он понял кое-что еще. Он пробудился от своего сна о Золотоглазой, но тепло, любовь, фокус ее мыслесвета остались с ним. Это вернулось... и это было невозможно.
Он дернулся, когда Лазающий Быстро снова прикоснулся к нему, на этот раз к плечу, и он почувствовал сострадание разведчика. И что-то очень похожее на... радость?
Все это было неправильно. Это невозможно! Золотоглазая была отнята у него, так как же он мог снова ощутить ее мыслесвет? Он не мог! Он...
Но, нет. Это был не мыслесвет Золотоглазой. И все же...
Лазающий Быстро посмотрел на него сверху вниз, затем указал, и Камень повернул голову, проследив глазами за жестом, и замер.
Да, это точно не было мыслесветом Золотоглазой.
Это был двуногий. Это невозможно, подумал он. Конечно, это не так! Это двуногий! Да, это был двуногий, не один из народа, а народ не мог сблизиться ни с какими другими существами, которые ходили по миру.
Но двуногие не из нашего мира. Эта мысль просочилась в его разум. Они не похожи ни на какие другие существа, которые ходят здесь. Мы знали это, оборот за оборотом.