Но Стефани сохраняла хладнокровие, а Шардт-Кордова и Кемпер оказались не интересующимися интервью. Ноузи подумывал о том, чтобы усилить давление на несколько цитат, даже собирался отправиться в усадьбу Шардт-Кордова, чтобы сделать несколько снимков с дальнего расстояния места столкновения Корделии с псевдоласками. Дело в том, что это была частная земля, и проникновение на частные территории Сфинкса... не поощрялось. У этих Шардт-Кордова и Кемперов была репутация людей, быстро нажимающих на спусковой крючок, и у него не было никакого желания становиться объектом одной из его собственных новостных историй.
На данный момент он решил сосредоточиться на более безопасной теме. Приятное последующее продолжение статьи о Пашел Трендэйн подошло бы по всем параметрам. У него там было открытие, которое помогло. Семья Трендэйн была одной из многих, кому он помогал как во время, так и после недавней волны пожаров. Они были относительно новыми поселенцами на Сфинксе, но с самой Мантикоры, а не иммигрантами из-за пределов системы, с перспективой стать постоянными землевладельцами. Пока они ждали оформления документов, они проживали на земле, принадлежащей Франчитти.
Джордан Франчитти остался глух к их просьбам о помощи, заявив, что у него есть своя семья, о которой нужно заботиться, и что условия аренды Трендэйнов не обязывают его помогать с ремонтом их поврежденного дома. Ноузи знал, что лучше не нападать напрямую на такого могущественного землевладельца, как граф Франчитти, поэтому он попытался пристыдить графа и заставить его помочь, организовав своего рода мероприятие по "восстановлению амбара", чтобы помочь Трендэйнам с ремонтом. Как только Джордан Франчитти осознал, что все предполагали участие его самого и его семьи, он появился с напускной приветливостью и фальшивыми улыбками. Никто никогда прямо не упоминал о том, что сделал Ноузи, но Трендэйны рассматривали его как своего рода героя для аутсайдера.
Когда Ноузи зашел, мать Пашел, Мейша, тепло поприветствовала его, жестом пригласила войти, затем вручила ему керамическую кружку, полную насыщенного медово-сладкого чая с ароматом гвоздики, который, как она знала, он любил, почти раньше, чем он снял свою верхнюю одежду. Она была прелестной женщиной, с темной кожей и глазами. Ходили слухи, что ее семья состояла в родстве с мантикорской королевской семьей, но, если это так, они не торговали родством, чтобы ускорить свой запрос на предоставление земли. С точки зрения Ноузи, это делало связь скорее более, чем менее вероятной, поскольку Винтоны были известны своей верой в то, что все нужно делать самим.
- Как поживает Пашел? - спросил Ноузи, доставая из своей курьерской сумки маленькую коробочку ореховых гроздей, которую он купил в кафе Ред-Леттер, предварительно посоветовавшись с владельцем, Эриком Флинтом, о том, какие лакомства нравились Пашел. - На ногах?
Храбрая улыбка Мейши не могла скрыть ее беспокойства. - У нее было несколько серьезных переломов костей, но тесты показывают, что она выздоравливает. Тем не менее, она, похоже, не пришла в норму. Почему бы тебе не навестить ее? Я уверена, что она была бы рада гостю.
Ноузи не был уверен, что это так. Из трех молодых Трендэйнов Пашел определенно была самой застенчивой, но он поднял свою кружку и сказал проникновенным голосом: - Укажите мне верное направление.
Пашел устроилась на кушетке на веранде. Ее кожа была на несколько оттенков светлее, чем у матери, но ее огромные глаза были такими же тающими темными. Когда она оторвала взгляд от своего голографического экрана, Ноузи вспомнил о диком животном, выглядывающем из подлеска.
- К тебе посетитель, дорогая! - защебетала Мейша. - Ты помнишь Ноузи Джонса, не так ли?
Невысказанным в ее интонации было "И все, что он сделал для нас".
Пашел выдавила застенчивую улыбку. - Привет, Ноузи.
- Конфеты для тебя, - сказал он, двигая коробку по столу и чувствуя себя полностью вознагражденным улыбкой, осветившей ее черты. - Как ты себя чувствуешь?
- Для кого-то, кто оставил свой антиграв выключенным? - Пашел говорила так тихо, что если бы Ноузи не приучил себя слушать, он бы ее не услышал. - Тупой.