- Считай себя поганцем, искренне, - и богатей сколько хочешь.
- Понятно. «Я богател, кляня судьбу».
- Чье это?
- Вроде бы мое. Неизданное.
Не успели мы поднести к губам пузатые бокалы с коньяком - звонит Яков Аронович:
- Пришел представитель компании «Лора Мурло». Анатолий, сумма «ядреная». У них через месяц платежи хозяевам за рубеж, а выручка маловата, так что отступать им некуда. «Ценность» готовы привезти на броневике со своей охраной.
Крупные компании и банки - это стихия Шуры. Я протянул ему трубку.
Господи, как мгновенно преобразилось его лицо! Как напряглись желваки, сузились и похолодели глаза. Где ты, мой друг-балагур? А голос. Таким голосом - ротой в бою командовать! «За мной, на смерть, ребятушки!»
- Для такой суммы срок депозита не меньше трех дней, комиссионные составят...
- Как думаешь, нет смысла вернуться?
- Яков Аронович прекрасно справится. Для него это последний шанс стать из пенсионера человеком. А что ты скажешь «по голосу?» Этот представитель что, гаденыш или вонючка?
- Я бы сказал - безответственный вонючий гаденыш.
Мы вернулись к шашлыкам - вторая порция подоспела. Но обедать спокойно не получилось. Шура без конца говорил и говорил по телефону, и все о делах, а я стал позевывать, вытянул ноги и, заложив сцепленные руки за голову, расслабился.
Блуждая взглядом по нюханному-перенюханному обеденному залу, я увидел сидящую одиноко девушку. Она пила, видимо, кофе и ела круассаны. Она была некрасива, но что-то притягательное в ней было. Что? Одежда - обычная. Прическа - обычная. А, вот что. Какая-то нетипичная для наших дней грация в движениях.
- Шура, - отвлек я товарища от деловой болтовни, - любопытно, ты бы смог соблазнить вон ту, видишь?
- Легко, - сказал Шура, едва взглянув на ту, о которой я говорил, - на спор, за пятнадцать минут.
- Стой, чудак, куда ты. У меня чисто «академический» интерес. Марек! - позвал я бармена.
- Слушай, Марек. Видишь, девушка сидит? Принеси ей плитку шоколада и скажи, что за ней минут десять наблюдал парень через окно, а потом попросил передать шоколад и ушел.
- Давай посмотрим, что будет, - сказал я Шуре, наливая коньяк.
Марек подошел к девушке, поговорил с ней и положил на стол шоколадку. Девушка испуганно смотрела на нее, потом - ага, ей было и страшно и любопытно! - посмотрела в окно. А потом она покраснела и улыбнулась.
- Шура, - сказал я, подводя итог эксперимента, - все девушки хотят быть любимыми, все юноши хотят быть свободными. Любви на всех у нас не хватит, но свободу от власти доллара желающим обеспечим. Нам пора в офис.
- Анатолий, это не про вас ли по телевизору рассказывают, - сказал Марек из-за стойки.
С экрана телевизора уверенно, давая понять, что он-то раскусил все тайны бытия, нам о нас же рассказывал телеведущий - мужчина, с характерным для своей специальности лицом, кричащим: «дайте мне скорее что-нибудь умненькое сказать!» и жуткой манерой поведения. Как и что говорить - это ведь тоже поведение. Говорил он плохо. Он не передавал факты - он озвучивал «свое» мнение. Мнение это было, понятное дело, только что отредактировано за стенкой и звучало так:
«Банальная жульническая афера... Финансовая пирамида, готовая рухнуть в любую секунду... Организаторов ждет справедливый суд...»
- Марек, а включи-ка интернет, финансовые новости.
- Да тут одна новость - население перестало покупать в банках валюту. Вот один блогер пишет: «Какой ... устанавливает курс рубля в банках, если в «Новом курсе» народ меняет
доллары и рубли один к одному?»
- Опять блогеры тумана подпускают, - заметил Шура, - тоже за рейтинги бьются.
- А мне понравилась фраза: «народ меняет» - звучит удало, «по-ушкуйничьи».
Марек покрутил колесико «мышки».
- Странно, но Центробанк никак не реагирует.
- Еще бы. Там работают очень неглупые люди. Они, поди-ка, уже поняли, в чем «фишка».
Метров за двести до офиса начались препоны. Было слишком много полиции, но это куда ни шло, то, что народу было много - этого мы ждали. Нет. Изменился «дух» людей. Особенно настораживало обилие мужчин, одетых не по сезону в длинные плащи, небрежно застегнутые на одну пуговицу и (дурак бы догадался - почему) топорщащиеся на груди.
Шура позвонил Сереже и крепкие бойцовского вида ребята из местного спортзала организовали нам коридорчик в гуще народной. Мы сделали шаг, другой...
- Благодетели идут! - с пафосом выкрикнула седенькая старушка с клюкой, указывая на нас корявым пальцем. Толпа заворчала, даванула - и началось. Какая-то девушка упала в обморок - ее не стали подымать. Молодой человек с глазами Чернышевского совал нам тетрадку и кричал: «Только взгляните, здесь все мои мысли!» Руки, тысячи рук тянулось к нам из-за плеч нанятых загодя ребят. Летели цветы и мелочь. Кто-то пел, кто-то плакал.