Та же белая дорожка провела меня под величественными соснами, в ивовых зарослях у ручья так же пели соловьи. Иногда мне казалось, что впереди маячит сутулая фигура отца. Я без труда открыл калитку древних ворот проволочкой (любой пацан умеет) и пошел к отцовскому участку.
Там все изменилось. Вместо убогой лачуги, сколоченной из разных помоечных обрезков, стоял хороший кирпичный дом под черепичной крышей. Груш не было, а было две, даже три теплицы. Но колодец и куст калины были. Меня отделял от них крепкий невысокий заборчик, возле которого копался с велосипедом паренек лет двенадцати.
- Парень, привет. Жарко тут у вас, очень пить хочется - не дашь ли воды из колодца?
Паренек подумал, потом все-таки опустил в колодец ведро и, зачерпнув, поднес его к заборчику. Я глотнул «родной» воды - зубы заломило.
- Живете тут?
- Ага.
- Ну, а соседи как, ничего?
- Гады они. Прямо на меже дубы посадили.
- Зачем же?
- Они нам за колодец мстят. Хотят им пользоваться, а он наш с самого начала. Выкусят.
Я вернул ведро и прошел дальше по дорожке. Удивительно, но вместо домишки «той» с гестаповскими глазами, стоял красивый кирпичный же дом. Рядом стоял автомобиль. Из дома вышла молодая женщина и пошла по участку.
- Здравствуйте, - я ей покивал, - смотрю, какой у вас красивый дом. И участок такой ухоженный.
- Здравствуйте, да, ухаживаем. Нам тут нравится с мужем. Если бы не соседи.
-А что такое?
- Такие, прости Господи, сволочи. Заделали проход к колодцу, а ведь когда-то его сообща копали. На два участка.
Этой истории я не знал.
Вернувшись в город, я зашел в кафе рядом с центром, перекусить, и совершенно неожиданно столкнулся там со Славкой Ферапонтовым.
- Привет, дружище, ты как здесь?
- Привет. А я в Испанию собираюсь. Насовсем.
- Знаешь, давай старика моего помянем, раз уж встретились. Где тебя в Испаниях ловить.
Пока нам несли заказ, я рассказал Славке про свое посещение сада.
- Ты не обижайся, - сказал Славка, - но старый твой сильно накосячил там. Уже и не исправишь.
- Знаю. А ты что же в Испании - без жилья, без земли.
- Про землю-то раньше «им» думать надо было, когда у нас, Ферапонтовых, ее отбирали. У прадеда моего. А теперь мне она ни к чему - обуза одна. Что за жизнь: сидеть за заборчиком и собственное дерьмо нюхать. Живя за заборчиком, об одном думаешь: чтоб тебя все в покое оставили, ну, и превращаешься в «покойника».
Мы выпили водки.
- Кстати, я слышал, все эти сады сносить собираются. Будут строить громадный парк аттракционов.
- И правильно, а то из-за заборчиков скоро по планете пройти нельзя будет.
Мы выпили еще и расстались. Он поехал в Испанию, а я по своим делам. Я знал, что не скоро вернусь сюда, и не скоро навещу своего старика. Возможно, я плохой сын - что делать, я, как Гоголь, «не люблю покойников».
... ... ...
Итак, наконец, за столом собрались все «игроки». Все три стороны. На одном конце сидели мы с Шурой и Яков Аронович, через пару метров, друг против друга сидели полномочные представители - приятная, хоть сейчас на свидание приглашай, дама из Центробанка и сухой, морщинистый, как грецкий орех, господин из Федерального казначейства. «Орех-Сухарь» вытащил нагло белый платок, высморкался, посмотрел поверх очков на то, что он там высморкал и сказал:
- И что же нам с вами делать?
- А вы между собой еще не договорились? - удивился Шура.
Воздух в офисе был густой и холодный - явственно чувствовалось присутствие «князя мира сего». Вот он сидел, живой ответ Якову Ароновичу - незримый участник любой сделки и главный ее дирижер. Не важно, был ли это обмен кокоса на рыбку, продажа своей жизни и специальности в наем, или молчаливое соглашение: «Да, он пьет, он бьет меня, но он мой, мой, а я его» - везде присутствовало государство. В разных масках.
- Дешевый доллар на внутреннем рынке очень удобен, - заметил Центробанк.
- Да? А как прикажете исполнять бюджет при «тяжелом» рубле? - Казна была желчна, Казне не хотелось терять.
- Можно деноминировать...
Я толкнул локтем Якова Ароновича - зачем советовать двум боксерам, как ловчее выбить зубы у противника? Разберутся. Нам бы ноги унести. С сумками.
- А вы, как думали закрывать эту «лавочку»? - господин, любящий публичное сморкание, посмотрел в нашу сторону. Но смотрел он не в глаза, а на край стола. Так, видимо, принято.
«Ты ведь скряга, - подумал я, - тебе хоть в ухо кричи: «даром получили, даром давайте»».
- Наш банк-партнер «Отчий»...
- Как? - удивилась дама из Центробанка.