«Либертарная» партия была второй развязанной против едва оперившихся либертариев контратакой государства. Сначала она воспринималась как абсурдный оксюморон[10], затем стала армией оккупантов[11].
Третьей контратакой стала попытка купить основные либертарные учреждения (не только партию), предпринятая одним из десяти самых богатых капиталистов в Соединённых Штатах, чтобы управлять движением так же, как другие плутократы управляют всеми другими политическими партиями в капиталистических государствах[12].
Эти государственнические контратаки с целью разложить либертарианство привели к отколу «левой» части движения и безнадёжному параличу других. По мере того, как нарастало разочарование «либертарианством», разочарованные стали искать решения этой новой проблемы, как с государством, так и без него. Как не оказаться марионеткой в руках государства и его правящей элиты? То есть, спросили они, как нам избежать отклонений от пути к свободе, когда мы знаем, что есть больше чем один путь? Рынок имеет много путей к производству и потреблению товара, и ни один не является точно предсказуемым. Так что даже если кто-то и говорит нам, как перейти из нынешнего положения (государственности) к цели (свободе), откуда нам знать, что это наилучший путь?
Некоторые уже начали эксгумировать старые стратегии давно умерших движений, движений с другими целями. И новые пути, конечно, тоже предлагаются – вернуться назад к государству[13].
Предательство, спонтанное или запланированное, продолжается, чего быть не должно.
Хотя никто не может предсказать последовательность шагов, которые безошибочно приведут к достижению свободного общества для сознательных индивидов, можно устранить одним махом все те, которые не будут способствовать прогрессу свободы, а неуклонное применение принципов рынка наметит территорию для продвижения. Без сомнения, не существует «единственно верного пути», одной прямой линии к свободе. Но есть множество линий, пространство, полное линий, которые приведут либертария к его цели – свободному обществу. И это пространство можно описать.
Когда цель поставлена и путь обнаружен, необходима лишь человеческая активность для перехода отсюда туда. Прежде всего, этот манифест призывает к такой активности[14].
Глава 2. Агоризм. Наша цель.
Основной принцип, ведущий либертария от государственничества (этатизма) к свободному обществу, точно такой же, каким пользовались основатели либертарианства для построения самой теории. Этим принципом является последовательность. То есть, последовательное применение либертарной теории к каждому действию, предпринимаемому каждым конкретным либертарием, создаёт либертарное общество.
Многие мыслители указывали на необходимость совместимости средств и целей, и не все они были либертариями. Как ни странно, многие государственники жаловались на непоследовательность между достойными одобрения целями и вызывающими презрение средствами. Тем не менее, когда их истинные цели увеличения власти и угнетения стали понятны, их средства оказались вполне последовательными. Запутывание необходимости соответствия целей и средств является частью этатистской мистики. Поэтому выявление несоответствий есть наиболее важный аспект деятельности либертарного теоретика. У многих теоретиков это получалось восхитительно, однако некоторые пытались, но не сумели описать последовательную комбинацию средств и целей либертарианствa[15].
Этот же принцип позволяет определить, верен или нет настоящий манифест сам по себе. Без последовательности всё теряет смысл. Фактически, язык тогда будет тарабарщиной, а существование – обманом.
Этот аспект невозможно переоценить. Если на этих страницах будет обнаружено противоречие, то новым либертарианством будет логически последовательная переформулировка, а не то, в чём была найдена ошибка. Новое либертарианство (агоризм) невозможно дискредитировать, не дискредитировав свободу или реальность (или обе сразу), возможна только неточная формулировка.
Давайте начнём со взгляда на нашу цель. Как выглядит свободное общество, по крайней мере, свободное настолько, насколько мы надеемся добиться в соответствии с нашим сегодняшним пониманием