— Я уже заканчиваю портрет этой дамы, — сказал он тем учтивым тоном, какого Изольда никогда не слышала. — Прошу вас, сударыня, подождать буквально пару минут.
И хотя она и не собиралась заказывать ему свой портрет, все же осталась, будто зачарованная звуком его голоса. Пытаясь разобраться, что происходит, Изольда пропустила мимо ушей восторженные восклицания его случайной модели, не обратив внимания, сколько та заплатила художнику. Когда Илья молча указал на раскладной стульчик, Изольда послушно села, как школьница, вытянув шею и сложив руки на коленях.
— Нет, нет, — поморщился он. — Эта поза не годится. Не для вашего возраста.
Ей тогда было лет тридцать, и это замечание обидело ее всерьез.
— Не рано ли намекать на мой возраст?
— Никаких намеков и не будет, если вы станете вести себя соответственно. Но вы пытаетесь изображать невинность… Это просто смешно, сударыня!
«Вот еще! — огрызнулась Изольда про себя. — Все остальные просто балдеют, когда я притворяюсь восьмиклассницей. Все мужики — настоящие извращенцы, уж я-то знаю… А этот, видно, вдвойне. Остальные, по крайней мере, были честными».
— У вас лицо ангела, — между тем продолжал художник, так и не представившись. — Но я чувствую, что сущностью вашей это не является.
Изольда напряглась всем телом, но постаралась не выдать, как это признание поразило ее, ведь до сих пор всем встречавшимся на ее пути, требовалось немало времени, чтобы понять это. В конце концов, догадывался каждый, но чтобы вот так с ходу…
— А вам встречались настоящие ангелы?
— До сих пор нет, — бесстрастно признался он. — Однако я не теряю надежды.
Она попыталась встать:
— Ну что ж… Успеха!
— Сидеть! — не повышая голоса, скомандовал художник.
Такого Изольда в свой адрес еще не слышала. Второй муж, если и распоряжался — грубовато, надо признать, — они оба знали, что это в шутку, и ни один из них даже не допускал, что она будет повиноваться всерьез. А Илья смотрел так, что у нее отнялись ноги, и она тяжело осела на стульчик.
«Какое он право имеет? Да я сейчас… Почему я еще не ушла?!» — Мысли метались в беспорядке, и на его вопросы она не находила ответов. Она во все глаза смотрела на этого странного художника, подавившего ее одним взглядом, тихим голосом, и понимала, что не может его ослушаться. Почему? Вот этого Изольда не знала. И никогда так и не узнала. Наверное, так покоряется укротителю хищник, которого тот мог бы смести одним ударом лапы.
— Я не собиралась заказывать вам портрет, — все же попыталась сопротивляться Изольда.
Мягким движением обеих рук Илья отбросил назад длинные волосы. Улыбка только тронула левый уголок рта.
— А я не собирался вас рисовать.
Она была так задета его словами, что не сумела этого скрыть:
— Это почему же? Может, я недостаточно красива? Но ваша предыдущая модель…
— В ее глазах была любовь, — перебил он. — А в ваших такой холод, что у меня рука коченеет. С дьяволом шутки плохи…
— Вы же только что назвали меня ангелом!
Художник предостерегающе поднял палец:
— Не передергивайте! Я лишь сказал, что у вас лицо ангела.
— Разве это…
— Не одно и то же. Да вы и сами это знаете, получше меня. Сколько трупов на вашей совести?
Почему она ему ответила? Ведь никто в мире не подозревал, что Изольда Федченко причастна к тому самоубийству, что произошло почти десять лет назад.
— Один, — вырвалось у нее. — Он повесился… Но я не думала… Все было как всегда, ничего особенного. Мне и в голову это не могло прийти!
Илья устало согласился:
— Ну конечно. Для вас ведь все люди не более чем личинки, из которых вы высасываете жизненные соки. Вам это необходимо для жизни, значит, это правильно. А что там будет с нами дальше — какое вам дело?!
— Не до такой степени…
— До такой, до такой! Знаете, почему вы боитесь заказать свой портрет?
— Это интересно! Так почему же? — Она и сама этого не понимала.
Но художник ответил так, что у нее холодок прошел по спине: «А ведь правда…» Он сказал:
— Вы опасаетесь, что повторится история Дориана Грэя. Даже если вы не читали Уайльда…