Борис Пушкарев. Эмиграция и революция. — “Посев”, 2002, № 8.
“21 августа заслуживает того, чтобы быть единственным государственным праздником России”.
Cр.: “Именно в этом одно из отличий настоящего русского консерватизма от „либерального”: первый склонен видеть „августовскую революцию” вкупе со всем, что ее обрамляет, не осевым историческим временем, а осевой черной дырой во времени новейшей русской истории. <...> В этом смысле мы допускаем определенную неточность, говоря о „новейшей русской истории”. В представлении русского консерватизма или, если угодно, русского исторического сознания ее как таковой не существует. Именно постольку, поскольку она концентрически выстроена вокруг оси августовского обморока”, — пишет Михаил Ремизов (“Проснуться в Истории” — “Русский Журнал” <http://www.russ.ru/politics> ).
Станислав Рассадин. Самоубийство Шолохова, или Крушение гуманизма. — “Новая газета”, 2002, № 72, 30 сентября.
“Независимо от намерений Шолохова „Тихий Дон” вышел не за и не против, он выразил „жестоковыйность” самой эпохи и силы, восторжествовавшей в ней. <...> возможно, главный страх [Шолохова] был перед открывшейся самому писателю „жестоковыйностью”, не оставлявшей выхода и надежд. Открытие родило лучший роман о России начала ХХ столетия, и оно же сломало Шолохова-человека”.
См. также: Станислав Рассадин, “Булгаков, победивший самого себя” — “Новая газета”, 2002, № 76, 14 октября.
С Березовским, в Лондоне... Беседа Александра Проханова с Борисом Березовским. — “Завтра”, 2002, № 40, 41.
Говорит Борис Березовский: “Конечно же, я ощущаю колоссальный комплекс вины. И не только за те деяния, когда я ошибался и эти ошибки принесли страдания миллионам людей. Но даже за ошибки моих предков, если их деяния, их прегрешения, вольные и невольные, приносили несчастья. <...> Мне было дико, что люди, считающие себя либералами, полагают, что им не за что каяться. <...> Невозможно жить иначе, кроме как каяться за то, что совершил”.
“Я почти ни с чем [в либерально-патриотических манифестах Березовского] не соглашаюсь, я вижу страну другой и трагедию ее — в другом, я понимаю, что нам не избежать мобилизационного периода, а значит, централизм и усечение личности неизбежны. Но его [Березовского] либеральные искания очень важны сами по себе”, — говорит Александр Проханов в беседе с Дмитрием Ольшанским (“Собеседник”, 2002, № 149, октябрь <http://www.sobesednik.ru> ).
“С классикой нужно спорить”. Беседу вел Александр Ройфе. — “Книжное обозрение”, 2002, № 40, 30 сентября.
Писатель-фантаст Ник Перумов, известный тем, что написал полемическое продолжение “Властелина колец” — о преодолении толкиеновского гуманистического расизма: “Скажем, почему все орки — такие исчадия ада? Почему вся нация объявлена испорченной изначально — и, следовательно, руби под корень?!”
О толкиеновском “Властелине колец” как учебнике ксенофобии см.: Игорь Джадан, “Культ Добра” — “Русский Журнал” <http://www.russ.ru/politics>
Георгий Свиридов. Разные записи. Тетрадь 1990 — 1994. Публикация, вступительная статья и комментарии А. С. Белоненко. — “Наш современник”, 2002, № 9 <http://read.at/nashsovr>
“1994 г., 23 ноября <...> Страшное, „последнее” время. Полный мрак и ужас, смерть — кругом. Общество музыкантов, с которыми я хоть как-то общался, позорно и гнусно. <...> Народ полууничтоженный, рабски послушный любому негодяю, утерявший какое бы то ни было достоинство человеческое, не говоря уже о национальном достоинстве”. Также: любопытные заметки о пьесе Булгакова “Батум”. Также: в составленном Свиридовым списке достойных значится Сергей Залыгин.