Виктор Троицкий. Беломорканал как элемент нашей культуры. — “Посев”, 2003, № 8.
Беломорканал. Зачет. Перековка. Туфта. Каналоармеец. З/к — заключенный каналоармеец. Зек. Тачка. Беломорский “форд” — тяжелая площадка на четырех маленьких сплошных деревянных колесах из обрубков дерева. К 70-летию со дня торжественного открытия и сдачи в эксплуатацию Беломорско-Балтийского канала имени тов. Сталина (постановление СНК СССР от 2 августа 1933 года).
См. также: Алексей Укконе (Петрозаводск), “Каждый кричит: „И меня вспомни! ”. Обнаружено крупнейшее захоронение заключенных ГУЛАГа, погибших на строительстве Беломорско-Балтийского канала” — “Известия”, 2003, № 171, 19 сентября <http://www.izvestia.ru>.
Ричард Форно (Richard Forno). Хайтековский героин. Перевод Дмитрия Беляева. — “Русский Журнал”, 2003, 22 сентября <http://www.russ.ru/netcult/gateway>.
“Технологии вызывают привыкание, как азартные игры и героин”. Автор статьи — самоучка, добившийся успеха как специалист в области управления информационной безопасностью, в настоящее время преподает курс защиты информации в Университете национальной безопасности в Вашингтоне, округ Колумбия.
Йохен Хёриш. Гротескная коммуникация после событий 11 сентября 2001 года. Перевод с немецкого. — “GOETHE MERKUR”, 2003, № 1 (тематический выпуск “Война и терроризм”).
“Внутренняя коммуникация о событиях 11 сентября 2001 года на Западе была столь оживленной, дивергентной, столь самокритичной и комплексной, как будто она стремилась компенсировать отказ от коммуникации со стороны террористов”.
Здесь же: Герхард Кайзер , “Крушение цивилизации. Отравляющие вещества и научная этика в период первой мировой войны”; и другие любопытные материалы.
Сборник “GOETHE MERKUR” выпускается совместно Институтом Гёте (Бонн, <http://www.goethe.de>) и немецким журналом “Меркур” (Берлин, <http://www.online-merkur.de>) на нескольких европейских языках, включая русский, один-два раза в год.
Фридрих Хитцер. Короткие замыкания и переменные токи. Эссе о терроризме и aнтитерроризме. Перевод Н. Федоровой. — “Иностранная литература”, 2003, № 9.
“Мое эссе состоит из двух частей: первая, написанная в октябре 2001 года, озаглавлена „Русское в немецких зеркалах”; вторая, написанная в октябре 2002 года, — „Немецкое в русских зеркалах”. Перемена субъектов — не забава, она затрагивает меня лично <…>”.
Егор Холмогоров. К реставрации будущего. По материалам Консервативного пресс-клуба (19.09.2003). — “Русский Журнал”, 2003, 26 сентября <http://www.russ.ru/politics>.
“Повторю, вслед за Эдмундом Берком, что консерватизм — это, собственно, опора на предрассудки своего народа. На то, что Пушкин называл „мнением народным”. Оно существует и у разных народов может быть совершенно непохожим. Национальные школы консерватизма отличаются поэтому так же сильно, как национальные школы геополитики”.
“Мы не можем требовать возвращения в 1984, 1953, 1917 или 1666 год, потому что с тех пор прошло время, иногда большое время, и такое восстановление прошлого не будет естественным, поскольку и без поворота „не туда” за это время многое бы изменилось, иной раз — почти все изменилось бы. Добиваясь реставрации прошлого, мы должны добиваться реставрации будущего этого прошлого при сколько-нибудь естественном ходе вещей. Реставрации того лучшего будущего, которым было чревато это прошлое. Причем за счет расхождения линий времени между „нынешним будущим” и „проектным будущим” мы получаем огромное пространство для творчества, для устранения заложенных в прошлом и уже выявившихся в нашем настоящем опасностей и ложных путей. Собственно, стратегию оппозиции по созиданию „русского порядка”, иного по сравнению с „новым мировым”, можно представить себе как цепочку таких реставраций будущего: от восстановления „СССР, каким бы он мог стать”, через возвращение к великой Империи, которую убили, и до воссоздания Святой Руси в координатах XXI — XXII веков”.
Егор Холмогоров. Народ безмолвствует. — “Товарищ”. Народное информационное агентство. 2003, 19 сентября <http://atvr.ru/analitics>.
“<…> особенность русского народа в его современной ситуации в том, что он в какой-то момент оказался народом почти без интеллигенции — большая часть интеллигенции его предала и создала интеллектуальное и рефлексивное поле, на котором сформулировать, высказать и отстоять тезисы, лежащие в основе невысказанной идеологии большинства, оказывается очень сложно”.