…Регламент поджимает. Так что же объединяет эти две работы, помимо общего предмета? Авторам, принадлежащим к разным поколениям, в равной мере присущи интеллигентное бескорыстие и филологическая самоотверженность. Не себя показать, а героя, которому отдано столько труда и вдохновения, — вот стратегия двух столь разных и так дополняющих друг друга книг. Показали. Будетлянин — он всегда “будет”. Но в то же время он уже есть.
Вл. Новиков.
В 25 зеркалах
Колмогоров в воспоминаниях учеников. Сборник статей.
Редактор-составитель Альберт Ширяев. М., Издательство МЦНМО, 2006, 472 стр.
Эта книга представляет собой собрание воспоминаний учеников великого российского ученого Андрея Николаевича Колмогорова (1903 — 1987) о своем Учителе. Среди тех, чьи воспоминания вошли в книгу, есть всемирно известные математики, члены многих академий, и есть те, кто такого признания не добился. Здесь двадцать четыре мужчины и одна женщина. Воспоминания различны по объему — от полутора страничек до сотни. Есть простые для чтения, а есть и научная статья Николая Ченцова, где, как и положено в математической работе, формул едва ли не больше, чем текста, и, чтобы читать ее, нужна серьезная математическая подготовка.
Но при всей разности голосов, ее составляющих, книга складывается в единое целое. Многоголосье рождает не какофонию, а стереофонию. Множество случайно схваченных отражений — при всем разнообразии углов зрения и отражающих свойств зеркал — выражает одно: все, чьи воспоминания вошли в книгу, свидетельствуют о том, как они — кто-то на краткий срок, а кто-то на долгие годы — оказались рядом с явлением гениальности. Как сказал Владимир Успенский, Колмогоров — “явление чрезвычайное”. О том, что такое колмогоровская “чрезвычайность” с точки зрения каждого его ученика, и написана эта книга.
Существует очень древний, многократно испытанный и тем не менее хорошо работающий прием изображения явлений, требующих превосходной степени, — прекраснейшей женщины, великого поэта или гениального мыслителя. Это — описание не самого явления, а его восприятия окружающими. Чтобы передать подобное явление, нельзя показывать его в лоб — это почти всегда не вызывает у читателя ничего, кроме иронии и скепсиса. Нужно показать восторг на лицах тех, кто на это явление смотрит. Так Гомер описывает Елену Прекрасную, увиденную глазами и описанную словами троянских старцев. Именно такова и структура воспоминаний о Колмогорове.
Стереоскопичность видения иногда возникает в книге буквально: два колмогоровских ученика описывают один и тот же эпизод. Так происходит в воспоминаниях Григория Баренблатта и Владимира Успенского. Баренблатт пишет: “Что диапазон научной активности Андрея Николаевича, в которую были вовлечены и аспиранты, был необычайно широк — знают все, но нас, его учеников, это не переставало поражать. Помню, едем мы в Комаровку вместе с Володей Успенским, аспирантом-логиком (теперь профессор Владимир Андреевич Успенский заведует в Московском университете кафедрой математической логики и теории алгоритмов, которую в последние годы своей жизни возглавлял сам Андрей Николаевич). А. Н. беседует по очереди с каждым из нас, слушает и дает определяющие советы одновременно (мы оба поражены, как это может быть!) — по гидродинамике и по логике!” Владимир Успенский вспоминает те же разговоры очень похожими словами: “В начале пятидесятых годов нередко случалось так, что Колмогоров принимал для беседы (на московской квартире или в Комаровке) одновременно двух своих аспирантов — по гидродинамике и по математической логике. Первым был Гриша Баренблатт1, вторым — я. Каждый из нас не понимал того, что составляло предмет разговора его научного руководителя с другим аспирантом. Обоих поражала легкость, с которой Колмогоров переходил от математической логики к гидродинамике и обратно”.
Здесь необходимо добавить, что речь шла не только о достаточно сложных и плодотворных проблемах (аспиранты, не готовые к самостоятельному глубокому мышлению, в учениках у Колмогорова, как правило, не задерживались — он был требователен к своим ученикам и, хотя раздаривал идеи с легкостью, был заинтересован в их воплощении в реальный результат — подтверждения колмогоровской твердости, даже суровости есть и в рецензируемой книге), но и о двух областях математики, которые в одном рассуждении без внутреннего противоречия несовместимы.