Выбрать главу

«Так вот, главный плюс эпохи масскульта заключается в том, что она не терпит полутонов. А именно это ее свойство идет современной поэзии на пользу. Скажем спасибо масскульту. Он сделал то, чего не смогли сделать ни советская власть, ни литературная критика. Он очистил поэзию от чужеродных элементов; отфильтровал ее, вывел на чистую воду. <…> Просто в отличие от философа или прозаика современный поэт работает „без посредников“. Он, говоря современным языком, пользуется выделенной линией и перекачивает информацию напрямую. В этом, если угодно, заключается простота, к которой вернулась современная поэзия в начале нового века. Она вернулась к ясной чистоте функции. К прозрачности жанра. Поэзия осталась наедине с собой. В связи с этим ситуация и упростилась и усложнилась одновременно. Ушел страх влияния — да и прятаться стало не за что, — но оказалось, что нет ничего более сложного, чем начинать с самого начала. <…> Эпоха массовой культуры, таким образом, — это шанс для поэзии как чистого вида искусства. Подтверждение ее существования в первоначальном, так сказать, виде. Подтверждение механизма поэзии, которая в свою очередь подтверждает — то есть твердит, то есть вторит — первоисточнику».

Тут есть своя здравость суждений. Но так уж благодарить масскульт за то, что «чистая» поэзия выживает, мне кажется, несколько опрометчиво. Ведь, по словам Жуковского, «поэзия — сестра религии», она изначально не находится в прямой и плотной зависимости от мирского. И потом, надо ли Чухонцеву или Лиснянской ловить какие-то шансы и что-то там подтверждать? Их поэзия уж никак не зависит от масскульта, который может, конечно, отразиться в каких-то текстах, но только как брошенный поэтом взгляд на декорации мира, как повод для «точечной» рефлексии. Кесарю — кесарево. В общем, рассуждения нашего эссеиста достаточно очевидны, особенно если «притушить» в них «красивую» идеологему. Хотя очевидное тоже надо время от времени проговаривать, согласен.

Д. Юрасов. Это был я… — «Вопросы литературы», 2003, № 3, май — июнь.

Известный историк-архивист, исследователь «репрессивной» темы отвечает на оскорбившую его публикацию юриста-публициста А. Борина «Пессимистом быть пошло» (о Н. Эйдельмане), помещенную в «Вопросах литературы» ровно год назад. Пересказывать не буду, но советую ознакомиться.

Борин — в публикуемой здесь же реплике — защищается лишь тем, что в своем мемуаре он не назвал Юрасова по имени-фамилии. Однако Юрасов — человек молодой, горячий, и за одну его фразу (справедливую, на мой взгляд, по сути, но, наверное, излишне резкую по форме) воспоминатель и знакомец перестроечных прокуроров живо ухватился. Тут и потянуло родной советчинкой из серии «ворошите, но осторожно, мы делали все, что могли» (речь идет, видимо, о судебных очерках в «Литгазете» брежневско-андроповских времен). Так и заканчивает обиженный резкостью «архивного юноши» А. Борин: «Тяжелые времена мы все переживали, как могли пытались оставаться людьми. И если кому-то из нас удавалось еще делать добро, то и слава Богу. Вот что, в сущности, самое главное (курсив мой. — П. К.)». Уравнял некоторым образом.

Составитель Павел Крючков.

.

АЛИБИ: «Редакция, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан и организаций, либо ущемляющих права и законные интересы граждан, либо представляющих собой злоупотребление свободой массовой информации и (или) правами журналиста: <…> если они являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных другим средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности за данное нарушение законодательства Российской Федерации о средствах массовой информации» (статья 57 «Закона РФ о СМИ»).

.

АДРЕСА: сайт Движения против нелегальной иммиграции: http://dpni.org

.

ДАТЫ: 16 (28) октября исполняется 175 лет со дня рождения философа и литературного критика Николая Николаевича Страхова (1828–1896); 12 (25) октября исполняется 100 лет со дня рождения литературоведа Эммы Григорьевны Герштейн (1903–2002).