К 1971 году весь авиапарк компании перешел на реактивные самолеты.
В 1997 году Lufthansa, Air Canada, SAS, Thai Airways и United Airlines организуют первый в мировой авиатранспортной индустрии глобальный бизнес-союз Star Alliance (сейчас насчитывает 18 членов). Его цель — создание единой межконтинентальной транспортной сети.
В ХХI веке Lufthansa оборудует свои самолеты системой высокоскоростного доступа к Интернету FlyNet.
Журавля на логотипе Lufthans’ы зовут Фирля.
В 2005 году 51 миллион 300 тысяч человек совершили перелет с авиакомпанией Lufthansa.
Слоган: “Нет лучшего способа, чтобы летать” ( original version: “There’s no better way to fly”).
Punctum: Если мне когда-либо куда-нибудь придется полететь, то я полечу только с Lufthans’ой. Я вообще-то не могу себе представить, чтобы мне обязательно нужно было бы куда-то полететь, но если вдруг, то только с Lufthans’ой.
Последний раз я летал в детстве. Из Ленинграда в Берлин. Из аэропорта Пулково в аэропорт Шёнефельд, а потом — обратно. Но я уже почти забыл эти полеты.
Я вырос в Восточном Берлине. Мои родители работали там. Может быть, они были агентами Штази или КГБ. Я не знаю. Мне это было, в общем-то, неинтересно.
Я не помню, как мы прилетели в Берлин, но я помню, как мы улетали из Берлина. И я точно знаю, что и прилетели мы, и улетели авиакомпанией Lufthansa. Я не могу представить, что можно летать какой-либо другой авиакомпанией. Я где-то слышал, что художник Джеймс Риззи как-то разукрасил один из боингов именно авиакомпании Lufthansa и превратил его в произведение искусства. Разве этого не достаточно, чтобы если и летать, то только авиакомпанией Lufthansa?
Сейчас, пожалуй, есть только один город, куда я мог бы полететь, — это Нью-Йорк. После 11 сентября 2001 года полет до Нью-Йорка становится самым безопасным полетом в мире. Я уверен, что в ближайшие 50 лет ни один рейс до Нью-Йорка не потерпит крушение, а если лететь с Lufthans’ой, то вообще все должно быть замечательно.
Не то чтобы у меня аэрофобия, но я стараюсь держаться подальше от всего, чего не понимаю. Я не понимаю, как многотонная машина может лететь по воздуху. Перышко и то рано или поздно падает на землю, как мы это знаем по фильму “Форрест Гамп”.
Летать на самолетах — значит отдаляться от понимания мира. Находясь на расстоянии десяти тысяч метров над землей, ты и от земли далеко, и к Богу не особо близок.
Самолет как телевизор — там невозможно ничего понять, просто сидишь и коротаешь время, смотришь, как мелькает внизу земля, размышляешь о всяких романтических вещах, об облаках — чайка Джонатан Ливингстон и все в таком роде. Иногда это, наверно, полезно.
Мне больше нравятся аэропорты, чем самолеты. Я обожаю аэропорты. Даже то, как звучат их названия, уже очень красиво: Орли, Хитроу, Шёнефельд, Фьюмичино, Арланда, Мирабель, Барахас, Ла-Гуардиа, Гадермуен, Клотен, Варадера… Мне вполне хватает названий аэропортов, чтобы ощутить всю их красоту.
Мне кажется, что находиться в самом аэропорту (а тем более в самолете) не так приятно, как ехать в аэропорт на желтом такси. Ощущение приближения к аэропорту сравнимо разве что с приближением Нового года или Рождества. Сами Новый год и Рождество не так прекрасны, как их приближение. Праздники было бы хорошо вообще отменить, а оставить только канун праздников. Ну, что-то вроде улыбки кота без кота. Ожидание чего-то всегда более прекрасно, чем это что-то.
Определенность и совершенность всегда немного разочаровывают. Сразу подступают ностальгия и скука. Поэтому, наверно, людям нравится летать на самолетах. В самолете все неопределенно, ничего нельзя сказать наверняка, в самолете ты всегда в ожидании чего-то. Ты в ожидании того, когда принесут выпивку или еду, в ожидании взлета или посадки, может быть, в ожидании новых знакомств и, главное, никогда не знаешь, рухнет твой самолет или нет. Это самое трепетное ожидание из всех ожиданий в самолете. Судьба — она ведь нечто индивидуальное, для каждого человека своя, а тут она становится общей, одной на всех. Я не верю, что в самолете могут собраться 200 человек с одинаковой судьбой. В самолетах индивидуальная судьба ничего не значит.
У Lufthans’ы был такой слоган — “Alles fur diesen Moment” (“Всё для этого момента”). В нем есть очень много неопределенности. Создается такое ощущение, что следующего “момента” может, в общем-то, и не быть. Но в то же самое время говоришь себе, что это Lufthansa и боятся нечего. Однако этот слоган почему-то убрали.