— Ну, вот наше пристанище, — продолжал Костя тем же голосом. — В идеале в таких домах пол земляной, а в центре — очаг, центр мира, от-энэ, мать-огонь. Но здесь, конечно, вариант для туристов.
Пол был деревянным, как и весь домик. От свежих, желтых, крытых лаком досок было светло и уютно, хотя горел только один плафон, на стене над одной из кроватей. Настя бухнулась на нее, напротив входа. Дверь в домике вместе со всей рамой стояла криво. В щель между стеной и косяком можно было легко просунуть руку. Ветер задувал, как из фена. Повисло молчание. Застрекотал кузнечик. Бабочка ударялась о плафон, полный мертвых тел ее родни. Гремели, сливаясь, реки, и ветер дул так, будто хотел сдуть этот домик.
— Как вам? — спросил Костя, лишь бы что-то сказать.
— Супер, — ответила Настя блекло. — Мы здесь как в таком фантастическом путешествии из будущего. Туристов забрасывают на необитаемую планету. Все делается для максимального отрыва от цивилизации: капсула, грохнувшись о камни, становится кривым домиком, и насекомых запускают. Все, чтоб жизнь медом не казалась.
Костя посмеялся. Надежда Игоревна стреляла глазами то на нее, то на него и молчала.
— Настя, мне холодно, — пожаловалась она потом.
— Все вопросы к нашему проводнику. И к духу Алтая, разумеется, — ответила Настя.
Надежда Игоревна ее как будто не поняла. Костя опять посмеялся.
— Завтра потеплеет, — сказал бодро. — А пока располагайтесь. Могу за водой сходить. Вода для питья и всего остального — из речки. Завтра дрова будут, станем готовить.
— Мы будем на костре готовить? — вдруг обернулась Надежда Игоревна к нему с восторгом. — Как здорово!
Костю передернуло от ее интонации.
— Понимаете, сегодня ветер сильный, — сказал. — Завтра.
— Ну-у, — неожиданно заныла женщина. — А может, попробуем? Косте-ор. Ну Настя, ну пожалуйста…
— Тебе сказали: завтра, — одернула Настя. — Потерпеть не можешь? Сегодня бутерброды поедим.
Надежда Игоревна тут же притихла, потом поднялась, стала доставать из сумки бутерброды, шурша пакетами.
Когда она отвернулась, Костя подсел к Насте на кровать.
— Я баню заказал, — сказал тихо. — Пойдем завтра, ага…
И попытался приобнять ее за талию, просунув ладонь под майку. Она не отстранилась, сидела, как будто ничего не происходило.
— Да, баня — это хорошо. Нам после поезда самое то — помыться, — говорила, не стесняясь.
— Настя! Настя! Настя! — вдруг жалобно запричитала Надежда Игоревна. Она стояла у стола, обмерев, будто увидела змею. Костя вздрогнул и отдернул руку.
— Что такое? — Настя рывком вскочила с кровати.
Крупный черный с красными крыльями кузнечик сидел на столе возле бутербродов и стрекотал, перебирая лапками. Настя махнула рукой — кузнечик по большой дуге перелетел комнату, упал за кроватью и застрекотал там. Из разных углов ему тут же ответили несколько других голосов.
— Ну чего ты испугалась? Всего лишь кузнечик.
— Настя, я боюсь. Тут их так много. Как тут спать?
— Не бойся, они не кусаются. Ты устала просто.
— А вдруг в уши заползут.
— Глупости, что им там делать. Сядь, успокойся. Вот так.
Она разговаривала с ней как с ребенком. Костя почувствовал себя лишним. Он откинулся на кровати. Ему стало ясно, что сегодня точно ничего не получится.
Но наутро он проснулся в хорошем настроении. Ему опять как будто что-то улыбалось. В конце концов, она здесь, и разве они не смогут найти возможность остаться вдвоем? База пустая, будни. Нет, все должно получиться.
Утро было пасмурным, ветреным, но без дождя. Он купил дрова у сторожей. Получил охапку поленьев, какими топят печь. Весело рубил их у входа, забавлялся сам, забавлял женщин. Ветер быстро гнал облака, рев рек по-прежнему закладывал уши. Костер сложили в укрытии, под скалой, метрах в тридцати от домика. Местечко было неприветливое, Надежда Игоревна озиралась, не отходила от Насти. А Костя чувствовал в себе какую-то силу, был весел и разговорчив. После завтрака потащил всех гулять к скалам, показать петроглифы.
— Человек здесь жил с незапамятных времен, — говорил Костя, входя снова в привычную роль. — Еще в раннем каменном веке. Он рисовал что видел. В основном животных, предмет охоты. По ним мы можем судить, что фауна здесь практически не изменилась.