“Это повод вспомнить, что национальный принцип власти стал актуальным для нас примерно тогда же, когда и для остальной Европы. Но в силу разного рода превратностей оказался не вполне реализованным по сей день. Поэтому сегодня, в отличие от национализма других европейских народов, русский национализм не может ограничиться консервативной повесткой дня. Предметом его заботы является не только то, что возникло и подвергается эрозии (такая постановка вопроса для нас актуальна, например, в отношении национальной культуры), но также и то, чему лишь предстоит возникнуть (национальное государство)”.
Статья опубликована в журнале “Россия в глобальной политике”.
Кирилл Решетников. С любовью к словам. В сборнике “Книгочет” Захар Прилепин предлагает свою версию литературного процесса. — “Взгляд”, 2012, 9 июля < http://www.vz.ru >.
“Что касается идеологического месседжа, то одну из основ его составляет непреклонное оппонирование космополитам и хулителям „совка”. Писатели, оставшиеся в России, дали русской словесности больше, чем эмигранты; более того, при взгляде из нынешнего времени советская литература оказывается если не идеалом, то во всяком случае труднодостижимым образцом. Этот лейтмотив „Книгочета” (а следовательно, и прилепинской литературной публицистики вообще — ведь книга, напомним, собрана из разрозненных статей) не удивит тех, кто знаком с воззрениями писателя; удивить может, скорее, полное отсутствие воинственности в соответствующих фразах”.
Илья Риссенберг. “Поэзия как язык молчания”. Беседу ведет Андрей Краснящих. — “Лехаим”, 2012, № 8, август.
“Да, лидерство Харькова бесспорно в Украине, однако не посягает на российские просторы. Такие их столичные проекты, как всемирная антология „Освобожденный Улисс” Дмитрия Кузьмина, как непрерывная пульсация печатных изданий, фестивалей (выделю проект „Русский Гулливер”), джентльменский набор премий, — обо всем этом нам трудно и мечтать”.
“Вот же и энтузиазм харьковчан Константина Мациевского, Юрия Цаплина, Константина Беляева — весьма значительных литературных индивидуальностей — смог сдвинуть горы: журнальное дело (высококлассные современные издания „©оюз Писателей” и „Харьков — что, где, когда”), другие средства популяризации... Что кроме? Книжная ярмарка, Чичибабинский фестиваль: не тот масштаб, динамика; хотя вот издательство „Фолио”… Достаточно стабильны и „знакомые все лица” поэтов: Ирина Евса, Сергей Шелковый, Станислав Минаков. Моложе их Анастасия Афанасьева (еще один наш лауреат „Русской премии”), Влад Колчигин, Анна Минакова. Интересны Олег Петров, Александр Ходаковский, Вениамин Ленский — многократные лауреаты „Молодой Слобожанщины” (есть такой ежегодный фестиваль при Харьковском отделении Союза писателей Украины), мои ученики из клуба „Песнь песней””.
“А что мне думать о харьковской поэзии в целом как о феномене? До такого уровня обобщений, до которого доходят Алексей Цветков, Вадим Месяц, Андрей Тавров, Михаил Айзенберг, Олег Дарк, Линор Горалик, Наталия Черных, Герман Лукомников, Александр Любинский, когда письмена горнего ума действительно горят и жгут, у наших харьковских мыслителей и ручки коротки, и мыслишки далеки”.
Ирина Роднянская. “Свой багаж мы набрали „из-под глыб””. Беседу вел Михаил Майков. — “Московский книжный журнал/ The Moscow Review of Books ”, 2012, 7 июля < http://morebo.ru >.
“В середине 1960-х. С первой же прочитанной книгой Бердяева (это было „Миросозерцание Достоевского”), с первой же статьей Аверинцева, с первым же соприкосновением с Беллем и Грэмом Грином совершенно ясно стало, что все еврокоммунисты и их симпатизанты в России для меня люди совершенно чуждые. Что дело не в плохом Сталине, что Ленин и даже Маркс — все едино. А чем отличается синий черт от зеленого меня, в полном соответствии с заветами Ильича, не интересовало. И я была не одна такая, нашлись и другие, думавшие похоже. Я познакомилась с Ренатой Гальцевой — она всегда была такой, даже в комсомоле не состояла. Хотя я прекрасно понимаю, что если бы не было советских либералов, иной раз сочувственно открывавших нам двери печатных изданий, то прорваться было бы совсем невозможно”.