Надо заметить, что в ларьке «ПИВОВОДЫ» когда-то продавали паленую водку и лимонад, чтоб было чем запивать паленую водку, но затем его закрыли из-за недостатка финансирования. Хозяин ларька объявил себя банкротом и уехал жить в Грецию, чтобы на берегу Ионического моря пережить удары судьбы. Новый хозяин хотел снести ларек и на его месте построить маленькую гостиницу с сауной и проститутками, но его убили выстрелом в спину во время разборок в лихие девяностые. Следующего хозяина ларька убили во время разборок в нулевые; он не думал, что его убьют, потому что нулевые были не лихими, особенно в сравнении с девяностыми, но его все же убили, причем с особой жестокостью. Не совсем ясно, кому теперь принадлежит ларек. Пару раз его хотели снести, но в последний момент снос отменяли. Несколько раз возле ларька останавливалась милицейская машина. Представители правопорядка хотели проверить ларек: может, внутри устроили притон бомжи. Но никто так и не проверил, что находится внутри ларька, пока не пришел Танич. Он тоже не стал бы проверять, но ему в руки попал кирпич, и он искал ему применение. Скрипучая дверь медленно отворилась. Острый белый свет как ножницы вырезал из темноты бледные детские тела, беспорядочно сваленные на покосившийся прилавок. От запаха Танича чуть не стошнило. Он немного постоял на пороге, задумчиво разглядывая царящую внутри ларька обстановку. Ему послышался шум. Он обошел ларек слева, прячась в тени. За кустами стояла «газель». Кто-то совсем недавно приехал сюда на ней. Танич подошел ближе, чтоб проверить, внутри ли водитель; может, он уснул и не подозревает, что Танич рядом. Но водителя в «газели» не было. Водитель был снаружи, он подкрался к Таничу сзади и ударил его по голове. Танич упал с чувством, будто у него в голове взорвалась граната. Очнувшись, он отполз к кустам, возле которых не было уже никакой «газели». Голова раскалывалась. Ветер швырял в глаза снежную крупу. Руки и ноги одеревенели, уши заложило. Танич поднялся и тут же упал, больно ударившись коленом. Ладони вжались в мерзлый пласт земли, который отслаивался, как старая кожа. Танич снова попробовал встать и снова упал. Он взял в горсть снега и умылся им. Поднялся и, шатаясь, подошел к ларьку. Детские тела исчезли. Вероятно, их увезли в крытом кузове «газели».
Танич понимал, что время позднее и городской транспорт уже не ходит. А на такси денег у него нет. Он достал мобильник и набрал номер Зины. Зина не отвечала, потому что спала пьяная. Трубку взяла Дианочка. Танич молчал, не зная, что сказать. Дианочка тихо спросила: это вы, дядя Танич? Я, сказал Танич, и нажал кнопку отмены. Чувствуя усталость в ногах, Танич присел на землю. Он решил замерзнуть и умереть. Нельзя сказать, что Танич твердо решил умереть, но он стеснялся перезванивать Дианочке: девочке утром в школу, а он тревожит ее среди ночи своими неуместными звонками. Он опустил веки, представляя их ледяными шторками, которые отсекут его от света жизни.
Мимо проезжал молодой человек по имени Саша в черном «вольво». В свете фонаря он увидел замерзающего человека, который слабо шевелился, сидя на холодной земле. Отъехав на достаточное расстояние, Саша стал мучиться угрызениями совести. У него заболела голова, и он проглотил таблетку ибупрофена. Может, тот бедняга уже умер, с ужасом размышлял Саша. Он свернул на дорогу, ведущую к дому. Дома жена устроила ему скандал, потому что подозревала, что Саша провел вечер с любовницей. Саша устыдился, потому что и в самом деле провел вечер с любовницей. Однако он не хотел ранить чувств жены. Чтоб прервать поток ее обвинений, он ударил жену кулаком в плечо, а после заперся в кабинете, где выпил еще две таблетки ибупрофена. Проснувшись поутру, он услышал, как жена плачет в постели. Он крикнул, чтоб она заткнулась. Жена укрылась одеялом с головой и завыла, как дикое животное. Саша устыдился, что довел жену до такого состояния, и велел ей прекратить истерику, чтоб в спокойной обстановке разобраться в сложившейся ситуации. Жена не прекращала. Саша, чтоб упрочить свой авторитет, шлепнул ее ладонью по голове. Жена заорала. Господи, подумал Саша, а если соседи услышат? Он сорвал с нее одеяло. Жена глядела на него круглыми от ужаса глазами. По некрасивому лицу струились слезы, губы посинели. Она что-то прошептала, но Саша не расслышал, что именно. Он еще раз ударил ее по лицу, чтоб достучаться до здравого смысла истеричной женщины. Жена не вняла голосу разума: она скатилась с кровати на пол и стала шлепать ладонями по полу, как безумная. Саше не оставалось ничего иного, кроме как ударить жену ногой в бок. От этого поступка он почувствовал себя дурно и заорал: «Видишь, до чего ты меня довела?». Он помчался на кухню, взял из холодильника упаковку ибупрофена и дрожащими пальцами запихнул в рот сразу три таблетки. Его жена лежала на полу, царапая сломанными ногтями пол, и вспоминала, какой нежный и заботливый был Саша, когда они только начинали встречаться. Сейчас он почему-то не такой: не дарит ей цветы и конфеты, не приносит кофе в постель, возвращается домой поздно, пропахший чужими духами. Сначала она уговаривала себя, что это из-за того, что на фирме мужа работает много девушек, но вскоре она устала себя уговаривать. Она больше ничему не верит. Прошло шесть недель с тех пор, как должны были начаться месячные, и она боится проверить: вдруг там ребенок. Саша ударил ее в живот, и теперь живот ужасно болит. Что, если она впрямь беременна, куда она денется с ребенком, если уйдет от Саши, ей некуда уходить, у нее нет денег и образования, она полностью зависит от мужа.