Удивительный хлопец! Знал бы я, что он там… все, может, было бы иначе. После паузы (боролся с рыданиями) он заговорил еще звонче. Мол, сейчас они борются за то, чтобы их организации присвоили мое имя (с кем борются-то?), а также собирают деньги на Памятник Подвигу и уже собрали… двести тонн (?!) цветного металла и триста восемьдесят тысяч долларов!
Тут меня сильно качнуло… Сколько?.. Да, бойкий получился паренек! Знал бы я тогда!.. И что б сделал? Но хотел бы заглянуть сейчас в его ясные глаза. Триста восемьдесят тысяч долларов! Далеко пойдет. Знал бы я тогда!.. Впрочем. Проехали. Но в очи его бездонные хочу заглянуть! Повязку, однако, не снимают. Видимо, не дозрел.
— Известный скульптор Дук из Благовещенска уже создал проект памятника, — продолжил мой бойкий крестник, — и произведение это — грандиозное!
Лучше бы деньгами мне дали.
— Гигантская статуя из вольфрама — (?!) — стоит напротив здания вокзала, и в поднятой руке — камень!
Оружие пролетариата.
— В голове — маленький громоотвод.
Это славно.
— Мы хотим, чтобы сам Бог… участвовал в его открытии!
Я обомлел: широко шагают!
— Мы надеемся, что в день открытия памятника… соберутся тучи…
Вот как?
— И если Он нас благословит… в громоотвод ударит молния…
А ведь ударит! — с отчаянием подумал я. Он может все! Поэтому надо ограничивать… Хотя бы себя! Ведь ударит, точно! И их благословит! Что Он — слепой, что ли? Я огляделся. Что можно увидеть во тьме? Одно ясно: надо линять!
— И если Он наградит нас, — бойскаут продолжил, — своим небесным электричеством…
Наградит, наградит… Что дальше?
— То в плечевом суставе скульптуры сработает электромагнитный датчик, и Он метнет камень в ненавистную надпись!
Хилые аплодисменты. Но тогда и ненавистную надпись придется восстанавливать? — подумал я.
— Конечно, — в голосе бойскаута вдруг появилась горечь, — мы понимаем очень хорошо, что живым людям памятников не ставят…
Та-ак! Я похолодел. И что же он предлагает?
Хотелось бы глянуть в его ясные очи! Но, видимо, рано еще — речь продолжается.
— Мы знаем, что коневодство, древний наш промысел, возродит наш край!
Тут я подумал, что ослышался. Коневодство-то тут при чем? Потом вспомнил — а! Ездунов коневодством увлекается!
— Мы также знаем, — в голосе его появилась дружеская насмешка, — что Валерий, — (какое панибратство), — в детстве занимался в конно-спортивной школе!
Да, информация налажена.
— Поэтому мы дарим ему коня!
…Который и должен меня угробить! Теперь более-менее все ясно. Изящный пируэт.
— Точней, кобылу.
На трибунах — впервые — оживление.
— Кобылу старинной ахалтекинской породы, разведением которой и славился когда-то наш край!
Молодец хлопец, во все стороны пасы дает!
— Зовут ее Буква.
— Как? — нагнулся я в сторону, где Жоз стоял.
— Буква вроде… — он пробормотал.
Кир продал? Сказал, что я люблю?
— И мы надеемся, что именно на Букве, — голос звенел, — он доедет до полной своей…
…гибели…
— …победы!
Ну, это другое дело!
…Оказывается — не все еще.
— Эту красавицу, — видимо, она уже показалась в кадре, — сегодняшний и, мы надеемся, завтрашний хозяин нашего края Сергей Васильич Ездунов подарил нам, нашей детской конно-спортивной школе…
Но?
— Но мы решили подарить ее…
Голос его звенел уже где-то в поднебесье — похоже было, он сам сейчас взлетит!
— Мы решили подарить ее…
Снова пауза.
…нашему Великому Слепому?..
— …нашему Замечательному Гостю! Именно ему мы обязаны тем, что к нам пришла Свобода! Его борьба, его страдания не пропали даром! И не случайно именно он стоит сейчас на этой трибуне плечом к плечу с Сергеем Васильевичем Ездуновым, отцом и кормильцем нашего края!
Да уж, не случайно! Это точно!
— И пусть первым Всадником Свободы станет именно наш гость, нашедший время посетить места своей славы!
Зарапортовался хлопец!
— Подведите Букву!
А вот это уже конкретно. Но что — я так и поеду вслепую? Далеко не ускачешь.
— И именно сейчас мы снимем с его глаз повязку, чтобы он увидел…
Что увидел-то?
— …нас, продолжателей его дела.
Далеко пойдет!
— И, может быть, Небо… И, может быть, Всевышний в трудах своих…
Все-таки замахнулся.
— Заметит и это знаменательное событие и прольется на нас долгожданным и благословенным дождем!
Свист и аплодисменты приблизительно равной силы.