Михаил Ремизов. К философии терроризма. Часть 1. Заглушки. — “Русский Журнал”, 2003, 22 июля <http://www.russ.ru/politics/reflection>.
“<…> мы параноики? Разумеется. <…> Адекватность паранойи — в инстинктивном понимании того, что угроза вписана в структуру мира и не может быть комфортно локализована. В случае террористической угрозы это обстоятельство столь же очевидно, сколь недооценено. Оценить его по достоинству значило бы истолковать терроризм как функцию от символического устройства выбранного нами мира. В тот момент, когда это понимание совершится (способствовать ему — основная цель предпринимаемой мной небольшой серии заметок), мы перестанем беспокоиться и начнем жить. „Жить, то есть серьезно, осознанно заниматься жизнью” (уточняет Ортега-и-Гасет), твердо зная, что худшее уже произошло . Что дух национального поражения , или, лучше сказать, поражение национального духа, является не маловероятным гипотетическим следствием террористических атак, а их системной предпосылкой. Худшее уже произошло . Это вбидение будет первым шагом нашего национал-оптимизма. Шагом в сторону от деланного бодряческого оптимизма сегодняшних энтузиастов административного контроля, твердящих, что „злоумышленники не достигнут своих целей, злоумышленники будут наказаны”…”
Вадим Руднев. Диалектика преследования. — “Солнечное сплетение”, 2002, № 22-23.
“<…> универсальность идей преследования обусловлена тем, что вообще всякая душевная болезнь, всякая паранойя, всякая шизофрения универсальна, что человек тем и отличается от не-человека, что обладает возможностью время от времени сходить с ума (по формулировке Ю. М. Лотмана) или же что, согласно гипотезе современного английского психиатра, весь вид homo sapiens заплатил за свою исключительность тем, что шизофрения является его differentia specifica , отличающей его от других видов. Что же это за особенность? Это способность говорить — вербальный (конвенциональный) язык”.
Маргарита Рюрикова. Внесемейный человек. — “Огонек”, 2003, № 26, июль.
Варвара и Кирилл Арбузовы вспоминают о своем отце — драматурге Алексее Арбузове. “Но когда отец еще был здоров, он говорил: „Знаете, какая у меня мечта? Чтобы все мои жены, дети, их семьи жили вместе одной семьей”. Как жаль, что он не увидел фильма Бергмана „Фанни и Александр”, где в финальной сцене как бы осуществляется его мечта” (К. А.).
Ср.: “У меня все жены были редкие и замечательные. И у нас никогда с ними не было человеческих ссор, просто я вел кочевую жизнь, много ездил... Но все мои дети от разных браков знают друг друга и собираются вместе”, — говорит Евгений Евтушенко (“Известия”, 2003, № 125, 17 июля <http://www.izvestia.ru>).
Людмила Сараскина. “Читать Достоевского — значит познавать свою душу”. Не затихают страсти вокруг нового фильма “Идиот”. Беседу вела Алла Боссарт. — “Новая газета”, 2003, № 52, 21 июля <http://www.novayagazeta.ru>.
“Набоков был одним из тех художников, которые предпочитают выглядеть невежественными, чем признаться, что на них кто-то повлиял. <…> Ведь откуда взялась „Лолита”? Из опыта жгучих сладострастников Достоевского, из фантазий Свидригайлова… А когда наиболее въедливые критики спрашивали его: а не стоит ли в истоках того и этого Достоевский? — он просто свирепел”.
“Новое в нем [Набокове] для Русской традиции идет от М<арселя> Пруста . Что у Пруста было следствием болезни, у Набокова — здорового, спортивного (теннис, шахматы) — приобретает налет снобизма, снобизма здорового, спортивного, в сущности, организма. Безлюбая душа, эгоистичная, холодная”, — записал в свои ныне изданные тетради Георгий Свиридов в 1988 году (“Наш современник”, 2003, № 8 <http://nashsovr.aihs.net> ).
“Сегодня у нас нет единства даже в осмыслении Дня Победы”. Беседу вела Ольга Кабанова. — “Известия”, 2003, № 138, 5 августа.