В конце фильма время словно бы совсем останавливается. Природа, сено, шатер, костер; и все снаружи надираются до зеленых чертей от безысходности, а он сидит с ней внутри, держит за руку… Она — стриженная под мальчика, с кругами вокруг глаз, напудренная, “как старушка в театр”, и ей уже “ничего нельзя, даже целоваться, — желтуха”… “Но зато мне совсем не больно”, — говорит она. “А мне больно”, — в первый раз за весь фильм признается он.
Любить — больно, потому что любовь конечна, как все в этом мире, и нет никакой гарантии, что любящие умрут в один день. Отдаться ей — требует огромного мужества. Но отважиться на это безумие все-таки стоит, потому что только ради этого вообще стоит жить.
“Мне не больно” для Балабанова — кино, кажется, очень личное. В последние годы он пережил череду катастроф — погибшие актеры, закрытые фильмы, депрессия… И с ним, похоже, произошло примерно то же, что с Кирой Муратовой между “Тремя историями” и “Настройщиком”, — смена оптики: пафосную, упертую “братскую” Правдосилу вдруг растворила и смыла любовь. В “Жмурках” Балабанов с искаженной гримасой натужного смеха попрощался с мифологией 90-х; в новой картине пропел той эпохе пронзительный и печальный реквием.
Стоит добавить, что фильм Балабанова также собрал изрядные деньги в прокате, хотя рассчитан на людей взрослых, которые ходят в кино гораздо реже пятнадцати-двадцатилетних.
Режиссерский дебют Дуни Смирновой, фильм “Связь”, — с виду тоже типичная мелодрама. Хотя вообще-то романтическое чувство никогда не было сильной стороной автора сценариев про роковую Жизель — балерину Спесивцеву (“Мания Жизели”), семейные терзания И. А. Бунина (“Дневник его жены”) и разводки дорогостоящей барышни, которая морочит на улице головы романтическим идиотам (“Прогулка”). Любовь для Дуни Смирновой — это когда несколько мужиков (либо мужчина и женщина) сходят с ума, соперничают или преданно нянчатся с теткой, которая сама не понимает, чего ей, собственно, нужно. В фильме “Связь” этот мотив тоже присутствует. У героини (Анны Михалковой) — преданный муж (Максим Шевченко) и любовник (Михаил Пореченков), который бесится и на людей кидается от напора, так сказать, чувств… До поры до времени героиню это совершенно устраивает: “Посмотри, как я выгляжу! — хвастается она подруге. — У меня блеск в глазах появился, мне энергии хватит на пять семей!” Но когда муж припирает ее к стене и спрашивает: “Ну, скажи наконец, чего ты хочешь?” — она начинает по-детски рыдать и честно отвечает: “Не знаю”.
И никто не знает. Вообще непонятно, с какой стати хозяин московского оружейного магазина и питерская рекламщица из глянцевого журнала втянулись в эту никому не нужную связь. Разве от сытости? Оба прилично зарабатывают. Оба кормят семью, оба могут позволить себе интрижку на стороне — мотаться из Москвы в Питер, из Питера в Москву, останавливаться в гостиницах, есть в ресторанах… Все — какое-то развлечение, кровь быстрее бежит… А когда выясняется, что близкие от такого развлечения — о Боже! — страдают, что адюльтер может разрушить привычный, налаженный семейный уклад, — любовники вмиг разбегаются. Хотя, конечно, очень переживают.
Не знаю, по какой причине: по соображениям ли морали или сказывается детская травма — развод родителей, но Дуня Смирнова в своей картине принципиально отказывается признать за любовью без штампа в паспорте право на жизнь. Страдания близких, подозрительные глаза детей, семейные сцены, слезы, разговоры с друзьями — все это в ее фильме реальность. Пионерский секс в гостиничных номерах, совместная покупка подарков жене/мужу и бесконечные обсуждения: кто что будет врать, — просто игра, инфантильная глупость… Адюльтер как способ для взрослого человека впасть в детство, где нет ответственности, психологической усталости от другого, повседневного долга. Но, поиграв, человек непременно должен вернуться к исполнению взрослых обязанностей, потому что это настоящее, а то — нет.