Достаточное условие выхода из кризиса — властная воля принципиально новой мировой (для начала — хотя бы страновой, но с мировым, а не провинциально местечковым замахом) элиты, „заточенной” именно под коллективное прохождение кризиса. Кто-то скажет: появление такой элиты — фантастика. А появление сталинской элиты в 1930-е годы как единственного средства суверенного выживания России и русских в мире хищников ХХ в. — это не фантастика?”
Борис Херсонский. Простые вещи (поэзия сегодня). — “Топос”, 2007, 31 июля <http://topos.ru>.
“Положение поэзии в современном постсоветском мире, включая эмигрантские анклавы, боюсь, никому не нравится, а самим поэтам — прежде всего, хотя по разным причинам. Когда-то была статья „Театр в отсутствие любви и смерти”, жаль, не могу вспомнить автора. Название можно перефразировать иначе: „Поэзия в отсутствие читателя, редактора, критика и (что важно) корректора”. Вакуум порождает безграничную свободу в эксперименте, игре. Из этой игры рождается иногда нечто вполне толковое. Я как-то писал (не я один), что общий уровень стихосложения сейчас скорее выше, чем в тех же шестидесятых, включая и диссидентскую лирику. Выше и „разброс по средней”. Мне, человеку, как бы сказать, зрелому, нынешний литпроцесс очень интересен, хотя и радует далеко не всегда. В вакууме очень легко двигаться — никакого сопротивления среды. Но невозможно дышать”.
Честное зеркало. Тюменский писатель Виктор Строгальщиков среди финалистов “Большой книги”. Беседу вела Светлана Шиф. — “Российская газета”, 2007, 16 августа <http://www.rg.ru>.
Говорит Виктор Строгальщиков: “К примеру, чрезвычайно дорожу мнением своего редактора Михаила Владимировича Бутова, потому что он сделал для меня чрезвычайно много. Раньше я был таким, знаете, „провинциальным классиком”, но, попав в руки к настоящему редактору, который очень больно щелкнул меня по самолюбивому носу и показал, как много еще несовершенного во мне, понял, что это знакомство стало для меня историческим. Очень здорово, что мне встретился человек, который заставил меня посмотреть на себя по-другому”.
О его романах “Слой” и “Стыд” см. рецензии Василины Орловой и Ирины Роднянской в настоящем номере “Нового мира”.
Сергей Четвертков. Herr Doktor и четыре чемодана. Пьеса в четырех действиях. — “Топос”, 2007, 21, 22, 23 и 24 августа <http://topos.ru>.
“Изящная вещица из жанра парадоксов. Фрейдизм, даже превращаясь в антифрейдизм, играя сам с собой, пытаясь с собой покончить, продолжает пока оставаться плодородной нивой, или как еще это назвать?.. Полем, клумбой, огородом... Одним словом, тут смогут еще долго процветать всякие забавы, которые называются искусством. Вот у Четверткова как раз это и происходит” (из предисловия Киры Муратовой ).
См. также: Сергей Четвертков, “Возвращение (для двух мужских голосов, высокого и низкого)” — “Топос”, 2007, 3 сентября.
Чехов времен застоя. Писатели и драматурги об Александре Вампилове. Опрос подготовили Михаил Бойко, Евгений Лесин и Надежда Муравьева. — “НГ Ex libris”, 2007, № 29, 16 августа.
Говорит Евгений Попов: “Вампилов — подлинный сибирский европеец, величина мирового значения, соотносимая с Беккетом, Ионеско, английскими „рассерженными молодыми людьми””.
Говорит Алексей Варламов: “Примечательно, что ни ему [Вампилову], ни Шукшину советская цензура, соцреализм, в общем-то, не были помехой. Они их преодолели. Житейски не очень просто (Вампилов пробивался к зрителю с трудом), но творчески, авторски — легко”.
См. в этом же номере газеты статью Владимира Забалуева и Алексея Зензинова “Он оставил нам недосказанность. 70 лет со дня рождения Александра Вампилова”.
Ян Шенкман. Критиком и писателем себя не считаю. Беседу вел Захар Прилепин. — “АПН — Нижний Новгород”, 2007, 29 августа <http://apn-nn.ru>.
“Желать успеха — неприлично. Неприлично, как говорили в школе, выставляться. Звание писателя дает огромные моральные полномочия. Их надо, как мне представляется, заслужить. Не факт, что можно на это звание претендовать, даже написав много книг и не замарав себя гнусностями. Помните, Бродский даже в конце жизни с некоторым сомнением называл себя поэтом. И безо всяких сомнений — монстром, исчадьем ада. Вот такая позиция мне близка. Честный человек всегда играет на понижение”.