“Сначала они еще держались. Но потом компания стала распадаться на фракции. Одни боролись за право эксклюзивной дружбы со мной, заискивали — другие держались подчеркнуто независимо. Третьи интриговали с первыми и вторыми за право коалиции”.
“В день приезда меня соблазняла дочка сотрудника. Назавтра девушка с сиренью устроила вечер воспоминаний, который тоже чуть не закончился постелью. В третью ночь за мной приударил актер, из-за чего работник фуникулера устроил сцену. Остальные участники юбилея под разным видом просили денег — или демонстрировали собственное превосходство. Надо сказать, что к последней категории относились в основном люди совсем небогатые”.
“На пятый день я стал испытывать странное ощущение. Так бывает после невкусного ужина в дорогом ресторане. Как будто вышел из-за стола голодным. И я понял, что идея провалилась. Что надо сматывать удочки”.
“Тогда-то в нашей истории произошла развязка”.
“Как по заказу, эффектная и непредсказуемая”.
“Божественная погрешность в моем уравнении”.
“Которая все расставила по своим местам”.
“Все было очень просто. Ранним утром охрана оповестила, что в океане зафиксированы толчки и что волна будет на острове через два часа”.
Я приказал отключить в номерах телевидение, сеть.
“„На сколько человек готовить катер?” — спросил мой капитан.
„Уволить бы его за такие вопросы”.
„На одного”, — ответил, пожав плечами”.
23
Не советую тебе я
повстречаться на пути:
у меня такой характер —
ты со мною не шути…
Я извинился, стал продираться сквозь толпу к туалету. Стоя над унитазом, беззвучно рассмеялся. “Острова, катастрофы — сколько можно?”
“Еще одна жертва стихии, мать вашу”.
Когда я вышел, в рюмочной начиналась классическая кабацкая драка. На полу образовалась клокастая куча; выставляя стеганые спины, мужики вяло, как на замедленной съемке, мутузили друг друга. Взлетела и хрястнула гитарка. Протяжно спел, надорвался аккордеон.
Пиво кончилось, ресторан закрыт!
Надо сматывать удочки.
“„Второе дыхание”, Пятницкий! — диктовала в трубку подавальщица из подсобки. — „Второе дыхание”, мать вашу!”
“Первый раз, что ли?”
Улыбнулась, показала глазами на запасной выход.
Коридор на улицу шел между пустыми ящиками. Темный предбанник упирался в решетку, я толкнул раму и оказался во внутреннем дворе. Обнесенный низкими домами, похожими на конюшни, он лежал под снегом, который слой за слоем ложился на землю.
После водки голова гудела, ноги ватные. Держась за стенку, прошел в арку.
Белая лилия: урология, диагностика кармы.
Над переулком нависал козырек Рыбного рынка. Я осторожно выглянул за угол. К рюмочной уже подогнали черную милицейскую фуру. На свету из подвала мелькали силуэты алкашей, которых заталкивали прямо в кузов.
Неожиданно от машины метнулась тень, и по дубленке я узнал моего банкира-математика. Он бежал в мою сторону, смешно размахивая на льду руками. Его быстро догнали, сбили с ног. Пару раз мент наотмашь ударил палкой. Тот проворно подтянул ноги, дернулся и замер.
Сдвинув шапку на затылок, мент стал профессионально шарить по карманам. Потом пихнул мужика под ребра. Прикрывая голову, он пополз к фургону.
Гадаю по фотографии, можно в электронном виде.
Пересчитав купюры, мент заметил меня. Изображая пьяного, я схватился за водосточную трубу, спрятался за угол.
Железная урна примерзла, подалась не сразу.
Мент, воровато озираясь, шел в мою сторону.
От удара по лицу он упал навзничь, глухо стукнувшись головой. Откатилась в сторону шапка. Несколько секунд он шевелил ногами, потом затих. Когда я отстегнул пистолет, стал беспомощно шарить по воздуху. Мне захотелось снова ударить его или застрелить — прямо здесь, на месте.
Я переложил пистолет в правую руку, взвесил на ладони.