“Люди будут читать. Но кардинально изменится структура чтения. <…> Зайдите в любой провинциальный книжный магазин — почти повсеместно: либо развлекательная литература, либо учебники. Две функции чтения, которые остались. Из сорока-пятидесяти функций, которые должны быть”.
Алла Латынина. Миссия Солженицына. — “Взгляд”, 2008, 5 августа <http://www.vz.ru>.
“Великий человек, понявший свою жизнь как миссию, редко находит полное признание у современников. Его проповедь кажется слишком пафосной, вера — слишком тотальной, морализаторство — слишком требовательным. Он знает истину и хочет проповедовать ее, а наш плюралистический век пугается тех, кто владеет истиной. <...> Но приходят новые времена, и канонизируют тех, чью миссию недопоняли и недооценили недальновидные современники”.
В. Леонович. Спасибо, Александр Исаевич! — “Кологривский край”. Общественно-политическая газета. Кологрив, 2008, № 95, 23 августа.
“Дарю твардовсковедам:
— Ваши Федин, Шолохов, Леонов прахом станут, когда русский народ придет
поклониться своему великому писателю Александру Солженицыну.
Это в пылу. Это — буквально”.
Иван Лещинский. Новые люди. — “Скепсис”. Научно-просветительский журнал. 2008, август <http://scepsis.ru/library/id_2149.html>.
“Хотя в столице и крупных городах одичание молодежи менее заметно, в провинции оно давно приняло массовый характер. Можно говорить о создании нового типа человека, полученного путем синтеза качеств западного обывателя ( „One-Dimensional Man” — „одномерного человека”, по Герберту Маркузе) и неграмотного крестьянина царской России”.
“Отсутствие интереса к печатному слову у молодых потенциальных сторонников
левых взглядов создает огромные трудности для будущих пропагандистов”.
Вячеслав Лопатин. Цвет — звук; свет, тьма. — “Волга”, Саратов, 2008, № 1 (414) <http://magazines.russ.ru/volga>.
“ От редакции. Книгу, фрагменты которой мы представляем, саратовский художник Вячеслав Лопатин писал много лет, продолжает работать над ней и по сей день. Выбирать было трудно: в целом повествование, густо насыщенное информацией
и размышлениями, весьма непростое, даже прихотливое по построению, касается
и теоретических проблем, например, соотношения и взаимовлияния звука и цвета в
живописи. Лопатин напоминает имена ушедших талантливых саратовских художников, а также и их гонителей и погромщиков”.
Среди прочего читаем: “После посещения Хрущевым Манежа — небывалый интерес к искусству. Мой московский товарищ пишет, что в Манеж повалили толпы, с порога очередной посетитель спрашивает: „Где тут обнаженная Валька?” (трансформация фамилии художника Фалька и названия его картины). Слово „абстракционизм” стало общеупотребительным”.
Аркадий Малер. Заветы с Русской Голгофы. — “Русский Журнал”, 2008,
6 августа <http://russ.ru>.
“<...> представить себе, что на самом деле он [Солженицын] не умер давно и не
будет жить вечно, а умер сегодня, при нашей жизни, практически невозможно. Это значит представить на минуту, что История — существует, и все мы живем в этой самой Истории, и все это было по-настоящему, всерьез и требует от нас настоящей серьезности, давно ставшей признаком полной, наивысшей неадекватности. <...> Отношение
к Солженицыну сегодня — это не признак политического самопозиционирования,
это маркер антропологического самоопределения в мире, где уже давно невыгодно быть человеком”.
“Продолжая традицию шишковцев и любомудров XIX века, Солженицын пытался
сохранить и развить тот исконный русский язык, на котором еще говорили его герои, — задача заведомо донкихотская и потому обреченная на полное осмеяние. Но как бы ни улыбаться по этому поводу, хоть злорадно, хоть снисходительно, „при всем уважении”, всегда остается вопрос: а почему бы и нет? Почему какому-нибудь немцу (в данном случае именно так — какому-нибудь немцу) Мартину Хайдеггеру, которого никто не читал, но все цитируют, можно придумывать „подлинный народный язык”, который еще нужно перевести на немецкий, а русскому Солженицыну нельзя? Автор этих строк совсем не любитель подобных экспериментов, но меня интересует только одно — почему русскому нельзя, а немцу можно?! Больше ничего! Точно так же почему немецкому мыслителю можно быть членом нацистской партии и никогда в этом не каяться, а русскому мыслителю нельзя и заикнуться о своих национальных чувствах, чтобы тут же не оказаться „фашистом”?”