Сам-то номер посвящен мушкетерам. Подано фундаментально и современно разом.
Александр Дегтярев. Заметки на полях истории Отечественной войны 1812 года. — «Наше наследие», 2012, № 103 <http://www.nasledie-rus.ru>.
Здесь, в частности, подробно рассказано о подоплеке трудных взаимоотношений императора Александра I с М. И. Кутузовым. Впервые полностью публикуется и письмо государя графу П. А. Толстому — очень в тему. «Письмо Александра I со стопроцентной уверенностью позволяет утверждать, что он не только не владел ситуацией, но даже не имел информации о вершившихся в стране делах. <…> Почивший в апреле 1813 года полководец (Кутузов. — П. К. ) оставил Александру пышный лавровый венок победителя в великой войне». Думаю, что не все согласятся (даже и зная то же, что открыто настоящему исследователю) с подобными умозаключениями.
Их жесткость, на наш взгляд, несколько микшируют некоторые другие материалы номера, во многом посвященного событиям 200-летней давности, но это тема для отдельного разговора. Кстати, жаль, что у меня нет места для приведения здесь приказа императора об учреждении «первой самой демократичной награды» — медали в память Отечественной войны 1812 года (он опубликован внутри статьи Александра Смирнова). Интересно, кто написал этот вдохновенный текст.
Алексей Ивантер. Особое братство. Стихи. — «Дружба народов», 2012, № 9 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
«Тут петь нельзя и говорить не надо. Будь эллин ты, осман иль иудей — над миром каменным царящая цикада не признает ни Бога, ни людей. А ты — жующий и привычно пьющий — не зажимай бессильные лады, тут властвует без устали поющий малец с крылом из сетчатой слюды. Среди руин оставленного града, один мотив незыблемо храня, свой черный зрак уставила цикада куда-то сквозь ненужного меня. Заговорить не смею и немею сухой гортанью, языком кривым. Но что мне делать с музыкой моею — с кузнечиком звенящим луговым, и с речью — дар напрасный подающей, невоздающей, ставшею судьбой, и сквозь меня — молчащего — поющей, не признающей власти над собой?»
Григорий Каковкин. Ливельпундия. — «Знамя», 2012, № 9 <http://magazines.russ.ru/znamia>.
Нежный, остроумный и одновременно очень печальный, если не сказать трагический, рассказ. Повествование ведется «от лица» обыкновенного «элитного» комара-кровососа, которого почему-то зовут Сафико. Надеюсь, читатель вспомнит, что кусают — только комары-самки.
«Причитая, Сафико согревался своим негодованием. От слов появлялась надежда. Порассуждав об аппетите, он вправду захотел есть, в нем пробудился если уж не голод, то некое смутное желание. Мыслью он укрепился в том, что, поднявшись повыше, солнце принесет тепло, возможно, станет суше и он отойдет. Конечно, это была лишь возможность освобождения, но возможность реальная. Силу придали звуки. В стороне трещали сучья — это значило, что зверь был жив и, следовательно, дождь кончился для всех. Он услышал также гул комара — не тот, что вчера, — и для него это значило, что кто-то мучился, как он, и от коллективности беды тоже стало легче. Мир снова заинтересовал Сафико, только суставы еще не слушались.
Сафико решил с матовой стороны листа перелезть на глянцевую — поменять точку зрения, обдаться ветерком или что там есть. Если какое невидимое тепло придет сюда, то на глянцевой стороне оно застанет его лучше и быстрее. Он еще раз посмотрел на свои ноги и начал переставлять, переставлять. Хобот и две передние уже втащил, а затем и пустое брюхо. Когда его переносил, подумал, что с пустым брюхом не только движения даются легче, но и лучше думается. Он перелез, огляделся, и ему все показалось новым, будто в знакомом доме переставили мебель.