На той стороне, похожий на замок, Дом книги. Глобус на крыше окружен лесами. Вечно этот глобус реставрируют... Лучше б взял да рухнул. И чтоб я внизу... Я бы не отказался...
Не знаю, зачем я перешел проспект. Мысли зайти в магазин вроде не было, было желание оказаться под глобусом. И я даже постоял у дверей, задрав голову, но меня пихнули в плечо, и я шагнул вперед, в магазин... Я всегда любил книги, особенно в детстве, даже не столько любил читать, сколько просто листать, держать в руках, аккуратно выстраивать на полках. У нас дома была большая библиотека, во всех трех комнатах стояли высокие, от пола до потолка, стеллажи. В отцовском кабинете — специальная литература, энциклопедии, справочники, словари, многотомники Соловьева, Ключевского, еще разные исторические труды; в зале — художественная литература, наша и зарубежная, а в моей комнате — детские книги, сочинения Жюля Верна и ему подобных, затем перекочевавшие из кабинета отца многие исторические труды, а еще чуть позже — отдельная полка с книгами о Петербурге-Ленинграде...
Помню, в восемьдесят девятом я часто бывал здесь, в Доме книги, раза два-три заходил и в последние месяцы, даже купил “Чапаева и Пустоту” и мемуары Шелленберга, но вообще-то к чтению меня теперь особенно не тянуло. Тем более в эти дни. Какое тут чтение...
Я машинально, вместе с другими, поплыл по залу, таращась невидяще на сотни разноцветных корешков... “Медицина”, ударило вдруг в глаза, и я, как к спасательной шлюпке, не замечая людей, кинулся к этой вывеске.
Так, так... “Общая терапия”, “Хирургия”, “Гомеопатия”... “Беременность. Неделя за неделей”, “Сексуальная жизнь подростков”, “Как увеличить размеры мужского полового члена”, “Контрацепция. Естественный метод”, “Кожные и венерические болезни”.
Хватаю книжечку. Так, содержание... Предисловие, введение, общие вопросы дермато... Нет, дальше... Чесотка, экзема... Сифилис, гонорея. Страница 155.
Так, так... Угу. “Гонорея — инфекционное заболевание, возбудителем которого...” Дальше... Вот: “Гонорея у мужчин при остром течении свежей формы... начинается через 3 — 7 дней после заражения с ощущения зуда, жжения в мочеиспускательном канале...” Ага, у меня точно так же, все точно так же!..
Я перелистнул еще несколько страниц и нашел “Лечение гонореи”. Глаза выхватили знакомое — “антибиотики”, “бисептол”. Так!.. Не отрываясь от книжки, я достал из кармана блокнот, ручку. Нашел чистый листок, стал записывать. Хоть что-то должно быть в аптеке... Бисептол наверняка... Так, так, а по скольку пить?..
Совсем рядом кто-то остановился. Я испуганно глянул, как застигнутый на месте преступления вор... Высокая девушка с гладкими розоватыми щечками. На свитерке табличка — крупными буквами написано “Ольга”... Наверняка хотела что-то спросить (они любят спрашивать: “Вам помочь?”), столкнулась со мной глазами и не решилась. Для вида поправила книжки на полке и отошла... Что, неужели у меня видок такой страшный? Да черт с ними со всеми... “Сульфазол, сульфидин, сульфатон, тробицин, бисептол...”
Уже на улице пришло в голову, что легче было просто купить эту книгу и не спеша прочитать. Но, с другой стороны, стыдно перед продавщицами, кассиршей, да и Марина если вдруг обнаружит... Зачем нормальному человеку книжки про такие болезни...
Подошел к складу без пятнадцати десять. Володькин “мерс” уже у дверей. Как обычно, раньше меня. И что, действительно, ему не живется спокойно? — торговля худо-бедно фунциклирует, любимая вернулась и вроде в последнее время не особо даже права качает, про прекрасную свою Германию не так часто проповедует... Нет, хоть полдесятого на работу заявишься, Володька уже там, да еще вот и представительство в Дубае открыть хочет. И ведь все его отговаривают, а ему отговоры, наоборот, только, кажется, решимости подбавляют.
Впрочем, дело его, я его лично не отговариваю. Он хозяин, я — подчиненный. Он решает, а я исполняю. Посильно.
Вчера вечером я наглотался бисептола и к приходу Марины уже был в постели. Не спал, конечно, притворялся, но, видимо, правдоподобно. Она молча разделась, осторожно коснулась моей щеки губами и тоже легла. Правда, долго ворочалась, даже чуть слышно постанывала. Может, на работе упахталась или критические дни начались. Не знаю... Утром была тихой, вяловатой какой-то, задумчивой; мне это было на руку. Выпили кофе, глядя заодно “Доброе утро”, и пошли к метро. На станции “Сенная площадь” разошлись. Ей дальше, до “Петроградки”, а мне наверх, к Никольскому двору. Я ее ни о чем не спрашивал, и она меня тоже, слава богу...