— Наоборот, Роман, я очень рад за вас. Конечно, что ж... Вы просто не так меня поняли...
Я разлил остатки “Сибирской” по стопкам.
— Надо хлопнуть.
— Вот-вот, — обрадовался Сергей Андреевич, — правильная мысль!
Потом, помню, долго сидели молча. Я глядел на клеенку, на аппетитные, шоколадного цвета, узоры. Эту клеенку месяца два назад купила Маринка, торжественно застелила ей стол. На ней по утрам мы пили кофе... Так случайно мы познакомились, так, почти между прочим, заглотив экстази, я взял и пригласил ее сходить куда-нибудь, а она согласилась. Прожили вместе столько времени, и хорошо ведь в целом прожили. Потом из-за нелепой случайности расстались... И я ведь знаю, просто уверен: ей без меня тоже плохо, только как... как сделать, чтобы мы снова были вместе? Я бы снова приносил ей шоколадки, цветы, катал бы за ней по супермаркету тележку, она бы говорила мне “дорогой” и уютно позвякивала бы спицами, прижималась ко мне в метро...
— Сегодня в новостях сообщили — в Ингушетии опять двух солдат убили, — укоризненный вздох соседа. — Не повезло вот ребятам...
Не поднимая глаз, я сунул кулак вперед; сосед подавился:
— О! — а потом завизжал, тонко, оглушительно: — Вы!.. Ты что делаешь?! Уй-й...
Я посмотрел. Сергей Андреевич, откинувшись к стене, средним пальцем правой руки прижимал губы к зубам, а из-под пальца выдавливалась кровь.
— З-за что... за что ты меня ударил? — уже тихо и спокойно спросил он.
— И еще дам, — тоже спокойно ответил я.
Сосед поднялся и вышел из кухни. Я проверил бутылки и стопки, убедился, что водка кончилась, тоже встал.
Одетый в куртку, с ботинками в руке, Сергей Андреевич возился с замком. Я молча помог ему...
— Вижу, в каком ты состоянии, — оказавшись на площадке, сказал он, посасывая губу, — поэтому связываться с тобой сейчас не буду...
Я захлопнул дверь.
В кои веки попал на склад (нужно было загрузить в “газель” залежавшуюся обувь, отвести в “Сток” и выбросить кой-какой мусор) и нарвался на очередные проблемы.
Как раз в разгар довольно спешной погрузки явилась Лора, Максова подруга, посеревшая, подурневшая, в нелепой теперь яркой и пестрой одежде, и слезливо начала:
— Вы же друзья, Володя, надо помочь. Он же там сгниет просто-напросто...
Володька отмалчивался, почти не замечал ее, и это быстро вывело Лору из себя — она перешла на крик:
— Что, думаешь, ты застрахован? С тобой не может случиться? Не-ет, вот увидишь!..
— Да не ори! — Володька не выдержал. — Что я могу сделать? Конкретно? Что, побег из Крестов устроить?..
Не стесняясь грузчиков, водилы, она стала учить: надо дать следователю, он берет; надо дать адвокату; есть возможность заменить формулировку. Можно сделать так, что Макс не продавал героин, а сам его употреблял, а это — условный срок и год принудительного лечения...
— У меня сейчас нет денег, — послушав ее, устало перебил Володька. — Только что перевод сделал в банк. Видишь, в “Сток” шваль сдаю всякую, а раньше бы просто на свалку вывез.
Кажется, Лора собралась снова впасть в истерику, но ей помешали.
Перед воротами склада лихо для такой развалюхи, визгнув тормозами, остановился желтый, с синей полосой на боку допотопный “УАЗ”.
— Всем оставаться на местах! — не успев вылезти, крикнул с переднего сиденья пузатый немолодой лейтенант.
Пока он выбирался, потеряв по пути фуражку, с заднего сиденья выскочили двое сержантов и с ними собачонка на поводке.
Володька, Лора, водила “газели”, грузчики и я, само собой, окаменели от неожиданности. Один из грузчиков замер прямо с коробкой в руках, а на его щетинистой роже выразилось такое уныние, что казалось, это приехали брать именно его, грозу криминального Петербурга.
Лейтеха, поигрывая тощей папочкой вместо пистолета, подошел к воротам, поозирался, спросил довольно приветливо:
— Кто хозяин?
— Я, — хрипнул Володька и по-солдатски шагнул вперед.
— Угу, хорошо-о. — Лейтеха положил папочку, как на стол, на свое пузо, порылся в ней, протянул Володьке листок: — Вот ордер на обыск.