И его вероятностная модель языка содержит в себе замечательные догадки, хотя в ней нет ни одного доказательства, несмотря на весьма математизированный вид.
Одна из этих догадок: смысл — это не результат, смысл — это процесс, и он существует только в движении, в продолжающемся, непрерывном вопрошании.
Кинообозрение Игоря Манцова
КРОТКАЯ.
«Настрелялся, повоевал?» Да, настрелялся. Война окончена. Односторонний мир. Не капитуляция — разрядка напряженности, дружба. Баллистические ракеты зачехлены, авианосец дислоцирован в порт приписки, то бишь прописки, в Тулу. Ми-и-ир!
Прежде чем окончательно дезертировать с поля боя, прокрался в НИИкиноискусства, что в Дегтярном переулке, где выпросил «сухой паек» — видеокассету ТДК с записью трех кинокартин, которым суждено стать предметом последнего кинообзора года. «И чем случайней, тем вернее», никакого предварительного отбора. Просил свежее, импортное, характерно-типичное. Три совсем новых, весенних картины, записанных в информационном режиме, в режиме лонг-плэй. Случайная выборка, полное доверие текущему моменту и судьбе.
Ныне плотность информационного пространства так велика, что рецензент не имеет никакого морального права описывать штучный художественный продукт, самонадеянно полагая, что способен безболезненно вычленить его из среды и контекста. Одновременно с кинокартиной желательно отслеживать информационный фон и режим потребления. В полумраке типовой совковой квартиры, чередуя коньяк, кофе и минеральную воду «Краинская». Лонг-плэй, сносное информационное качество. «Monster’s Ball» Марка Форстера, любопытный американский продукт, первый номер программы.
Нет, я всегда верил Судьбе: она определенно что-то задумала, она, без сомнения, имеет меня в виду. «Бал монстров» — навязчивая рифма к фильму Алексея Мурадова «Змей», описанному мной раньше: главный герой картины служит в американской тюрьме! Более того, обслуживает электрический стул. И это не все: персонально отвечает за то, чтобы приговоренный никогда с этого стула не поднялся. Кто не помнит, у Мурадова главный герой, офицер тюремной системы, исполняя приговор, стрелял преступникам в затылок.
Ну ничего себе глобализация! То есть средние наши и средние американы параллельно лудят одни и те же сюжеты! А может, это Путин договорился с Бушем, а Швыдкой с Голливудом? Может быть, так задумано на самом верху? Неужели мировое правительство, закулиса? Нет, идти так далеко я себе не разрешаю. Не пить, не пить, пару бутербродов, смотреть на вещи трезво. Стоп, кассета. Что там у нас по ОРТ?
Судьба решила меня доконать: «Убойная сила» — это наши менты, «Убойная служба» — американские. А между ними — «Китайский городовой». Но если так, все еще хуже, чем я предполагал: мир под полным полицейским контролем! Сойти с ума и умереть: по пятницам еще и бесконечная «Полицейская академия». А «Каменская», а «Менты» просто, а «Инспектор Деррик», «Инспектор Рекс» и новоиспеченный российский «Закон» по РТР? Господи, помилуй, вот это информационный фон: менты, детективы, органы, спецотделы, средства слежения, зона, тюрьма, преступление и наказание…
То есть социальный заказ (чей? неужели Интерпола?) очевиден: мировое равновесие в опасности, на покой и порядок покушаются, посему стоять мордой к стене, порядок будет восстановлен с применением жестких полицейских мер. Словом, моя милиция меня бережет, в том числе от меня самого. Телепрограмма — квинтэссенция коллективного бессознательного. На первых полосах ежедневных газет я бы печатал аналитические разборы телепрограмм: мировая политика и способ существования общества как на ладони[104].
Это открытие, открытие нового мирового порядка, вненационального и внеидеологического, сильно меня смутило. Ведь я-то, я-то оружие сложил! Демонтировал боеголовки, собирался всех полюбить. Предпослал статье соответствующую жанровую характеристику: кроткая. Может, напротив, в перспективе возглавить какой-нибудь истребительный отряд, какой-нибудь убойный отдел? Может быть. В духе времени.
Ладно, значит, «Бал монстров» — не худшее зло, а типовое. Не столько даже кино, сколько заклинание. Америка и без того хороша собой, но хочет быть совершенной, мечтает избавиться от недостатков и воспарить. Какое-то квелое заклинание, неуверенное, какая-то растерянная тоска.
104
Заодно напоминаем читателю об эссе Татьяны Чередниченко «Силовики» в № 9 «Нового мира» за этот год. (Примеч. отдела критики.)