Крепкий, жесткий сорокапятилетний Хэнк, как уже было сказано, отвечает за электрический стул. Хэнк — представитель трудовой династии. Его батяня, старина Бак, отдал тюрьме лучшие годы. Его сынок, симпатяга Сонни, служит под началом отца теперь. Сынок — сопля, и Хэнк его презирает, и Сонни об этом догадывается. А старина Бак — этот оголтелый расист в аккуратную папочку собирает газетные материалы о преступниках-ниггерах. Пеняет Хэнку, указывая в окно: «Что тут делают малолетние черные? Чертовы дьяволы, недоростки! Было время, когда они знали свое место, а теперь творится чертово кровосмешение. Твоя мать тоже ненавидела их».
А сам Хэнк внушает впечатлительному Сонни после очередного электрического стула: «Ты можешь не раскаиваться, не размышлять, главное, делай свое дело правильно!» (Кстати, в «Змее» сын героя — калека. Определенно оппозиция «отцы и дети» — ключевая для нашего неспокойного времени!) Короче, все трое — какие-то моральные уроды. Расист, садист и пацифист. Важно, что это не моя оценка, но авторская. То есть на этом, белом, англосаксонском, берегу — упадок нравов, агония, кризис.
Значит, надежда на черных и цветных! Ничего подобного, эти тоже мерзавцы. Муж — безусловный враг общества, доживающий последние денечки в пресловутой тюрьме, на глазах у Сонни и Хэнка. Его симпатичная темнокожая жена Летиция устала без мужчины и разговаривает со смертником отчужденно. Хуже того, она терроризирует их общего десятилетнего мальчика: мальчик непрерывно жрет. Толстый, огромный, сластолюбивый парнишка, прячущий какие-то отвратительные сникерсы в тумбочках, под матрасом, едва ли не в помойном ведре. (Что происходит?! В фильмах последних лет все, кто помоложе, предельно омерзительны. Коротко: потому что публичная речь узурпирована «старшими», так они дискредитируют потенциальных конкурентов.)
Черные тоже не оправдали надежд: бандит, похотливая истеричка, хомячок. Итак, все американские комплексы в двух разноцветных флаконах. Такова исходная ситуация, но дальше персонажи начинают взаимодействовать и разваливают свой прогнивший рай. Вначале Хэнк и Сонни долго, точно так же, как в фильме «Змей», ведут бандита тюремными коридорами, чтобы усадить на электрический стул. Чувствительного юношу рвет прямо по дороге. Чуть позже брутальный Хэнк устраивает ему обструкцию с мордобоем: «Знаешь, что ты сделал? Ты испохабил последний путь этого человека! Тебе бы понравилось, если бы так поступили с тобою?! Ты как баба! Получай, трус, сопля, какашка, говнюк!»
Все это происходило в общественном тюремном туалете, но Хэнк не унимается и дома: «Убирайся вон, к чертовой матери!» Заплаканный Сонни выхватывает табельное оружие и направляет на папку: «Сам убирайся! Ты, вшивый кусок дерьма! Ты ненавидишь меня? Отвечай!» — «Да, я всегда тебя ненавидел». — «Но я всегда любил тебя!» — мычит рыдающий юноша, направляя дуло пистолета себе в живот и спуская курок. (Не так давно я утверждал, что даже в плохих американских картинах диалоги — хороши. Не то чтобы лгал, но лукавил. Конечно, за вышеприведенные художества не отвечаем ни я, ни видеотолмач.)
На похоронах напяливший форму тюремного офицера старина Бак презрительно кривит губу, не оставляя даже мертвому внуку никаких шансов: «Он был слаб». Зато ниггер, с достоинством занявший электрический стул, отказался от последнего слова и прокричал в подсунутый охранником микрофон, точно какой-нибудь Майкл Джексон: «Жмите на кнопку!» Дымился, бился в конвульсиях, пока его черномазый сынишка собирал по всей квартире килограмм шоколадных конфет из схронов и тайников; пока сынишку безжалостно лупила по лицу горячая маманя: «Я тебе говорила, чтобы не ел это дерьмо! Толстая задница! Сто восемьдесят девять фунтов! Неделю есть не будешь!»
Впрочем, очень скоро ребенок попал под машину, а совсем одинокая темнокожая Летиция, случайно познакомившись с Хэнком, без особого труда его соблазнила. На этот факт неадекватно отреагировал старый чудак Бак: «Когда я был в расцвете сил, тоже любил ниггерского сочку. Тот не мужчина, кто не вскрыл черный сейф!» Летиция закономерно оскорбилась, а Хэнк сдал папашу Бака в дом престарелых. Ближе к финалу Летиция понимает, что Хэнк и Сонни — фактические убийцы ее бывшего мужа, бандита. Поначалу это ее напрягает, но старина Хэнк, еще недавно отличавшийся редкой бесчувственностью, теперь сильно изменился. В лучшую сторону: «Я хочу заботиться о тебе!» От такого предложения никакая летиция не откажется: «Хорошо, потому что мне очень нужно, чтобы обо мне заботились». Хэнк: «Думаю, у нас все будет нормально». Я: не устаю удивляться американской самоуверенности, американскому прагматизму.