См. также: Олег Хафизов, “Полет „России”” — “Новый мир”, 2004, № 10.
Вадим Цымбурский. Солженицын и русская контрреформация. — “АПН”, 2005, 30 августа <http://www.apn.ru>.
“Эта односторонность, несомненно, проявилась в его [Солженицына] отношении к Великой Войне 1941 — 1945, в возвышении власовских теней. Что, кстати, напоминало не самый удачный историко-ревизионистский опыт декабристов — рылеевскую попытку представить образы Мазепы и Войнаровского героями свободы. Все-таки для нас основным Мазепой нашей традиции навсегда останется не персонаж „Войнаровского”, а герой пушкинской „Полтавы” — поэмы, которой Империя сумела достойно ответить уже повешенному Рылееву. А ревизовать Великую Войну перед русскими еще безнадежнее. Нашими оценками Великой Войны определяется наша, а не ее значимость — как Моны Лизы, имеющей право выбирать, кому и как на нее глядеть”.
Юрий Шевчук. “Все, что я тебе вручаю…” Беседу вела И. Алексеева. — “Люди и песни”, 2005, № 3.
“Как раньше было официальное искусство, так и теперь — попса стала официальным государственным искусством…”
Сергей Шелин. ООН реформировать — только портить. К шестидесятилетию Организации Объединенных Наций. — “ GlobalRus.ru ”. Ежедневный информационно-аналитический журнал. 2005, 15 сентября <http://www.globalrus.ru>.
“И уж точно нет и не предвидится никакого всемирного народа, который мог бы передать кусочек власти Организации Объединенных Наций. Она останется такой, какой рождена. Если начать ее реформировать, то крепче не будет, а то еще и развалится. Вместе с дочерними структурами, сегодняшняя ООН — это всемирная сеть благотворительных организаций, в меру полезных, в меру коррумпированных. Это не совсем бесполезная площадка для встреч и переговоров правителей всех стран. Это музей геополитических итогов Второй мировой войны. И это слабый, второстепенный игрок в том глобальном кризисе, через который сегодня проходит мир”.
Александр Шпагин. Религия войны. Субъективные заметки о богоискательстве в военном кинематографе. — “Искусство кино”, 2005, № 5, 6 <http://www.kinoart.ru>.
“Уж так сложилось, что военный миф в советском социокультурном пространстве существовал как миф глубоко онтологический и отчасти как замена религии, веры, замена постепенно рушащегося мифа Гражданской войны как мифа о созидании нового мира…”
Составитель Андрей Василевский.
“Вопросы истории”, “Дружба народов”, “Звезда”, “Знамя”,
“Отечественные записки”
Татьяна Бек. На прощание. Стихи. Публикация Екатерины Орловой. — “Знамя”, 2005, № 9 <http://magazines.russ.ru/znamia>.
Приведу целиком одно ее стихотворение:
Состоялась и заматерела
Жизнь моя, смирившая озноб.
А сегодня я пересмотрела
Собственные клетки в микроскоп.
Значит, так. Споткнулась на изъяне.
Предпочла не заповедь, а муть.
“Господи, какое наказанье —
Видеть крен, оглядывая путь,
Искаженный зло и непокорно…
Или все же это Божья власть,
Чтобы мерли бабушкины зерна,
Самая существенная часть,
А чужие жглись и прорастали
Бешено, и властно, и вразнос?”
…Этот риторический вопрос
Закавычу, вымарав детали.
И достойно (я ж не травести)
Обживу последнюю площадку.
Поздно перекраивать пути.
Поздно переписывать тетрадку.
В редакционной сноске приводят выразительные (глядя из сегодняшнего дня, конечно) названия знаменских подборок стихов Т. Бек и резюмируют: “Грустно комментировать ее предчувствование собственной судьбы, но названия — упрямая вещь”.
Правда, я не до конца понял, в каком же смысле “упрямая”.
В этой же книжке журнала — стихи поэтов, “входивших в круг общения Татьяны Бек” — Максима Амелина, Ирины Ермаковой и Ирины Васильковой, а также воспоминания литинститутских воспитанников: Григория Сахарова, Данилы Файзова, Евгения Лесина, Петра Виноградова и Ивана Волкова. “С присущей ей интеллигентностью и тонким пониманием как поэзии, литературы, так и жизни вообще она вечно стремилась найти в наших работах тот главный стержень, который бы помогал работать дальше. И в жизни, защищая и отстаивая чьи-то интересы, она была такой же — поддерживающей, спасающей. А неизменный юмор, с которым она относилась ко всему, всегда вселял уверенность и спокойствие. В ее мудром понимании жизни и любви к окружающему все искали поддержку. И я уверен, что она и сейчас продолжает переживать за своих учеников, за то, что называется порядочным отношением к жизни, за все, что связывает нас в этом мире, — светлое и настоящее. Храни ее Господь” (Петр Виноградов).