Мокрый снег
Карасев Евгений Кириллович родился в 1937 году. Поэт, прозаик, постоянный автор “Нового мира”. Живет в Твери.
В поисках утраченного времени
Люблю погоду —
не солнечно и не дождит.
Позади годы,
если не целая жизнь.
Но всякий раз при благоприятном небе,
пользуясь перекладными,
тянусь, как гуси-лебеди,
в места родные.
Не ради бабкиного дома,
не за лекарственными кореньями —
отыскать отметины знакомые.
И как бы возвернуть время.
…Дорога никудышная,
коровьими блинами уляпанная.
Легкий туманец, будто надышанный
стадом, пасущимся на2 поле.
Подхожу к пастуху. Курит.
Желая подмазаться к мужичку, костерю власть,
не ставящую людей ни в грош.
“Садись, — говорит. — И не мучайся дурью.
Плетью обуха не перешибешь”.
Не поддержал меня ни подмигом, ни другим
сочувственным знаком —
истово цигарку самодельную жевал.
Я пристроился рядом с сельчанином
на рассохшуюся плаху.
И ровно никуда не уезжал.
2006
На грустном окошке
На грустном окошке цветок тихо вянет —
хозяев ли нет иль забыли о нем?
И хоть называют его мокрым ванькой,
хотел бы побыть он под щедрым дождем.
А дождь за окном, как ликующий праздник,
струи бесцельно несет в водосток.
Брызги на стекла бросает, как дразнит
от жажды слабеющий жалкий цветок.
Он тянется немощно в сторону ливня,
надеждой последней себя бередя.
Не видя преграды ему непосильной,
смутившей беднягу игрою дождя…
И мне, непутевому, в путаной жизни,
подобно цветку, столько раз не везло.
Казалась удача убийственно близкой,
но стыло обманом незримым стекло…
На грустном окошке цветок тихо вянет —
хозяев ли нет иль забыли о нем?
И хоть называют его мокрым ванькой,
хотел бы побыть он под щедрым дождем.
2006
Скромное наследство
Этот хилый, на курьих ножках домик
достался мне от матери вместе с никчемным скарбом.
Не жилье, не дача — укрытие соломенное,
когда солнце печет или дождь накрапывает.
В некотором отдалении, как за стенами острога,
высятся палаты каменные —
обделенные Богом,
немало прихватили сами.
Я не завидую ни богатым хоромам,
ни джипам, стоящим у кованых ворот,
твердо зная: лодка Харона
все это не возьмет на борт.
…Лежу в траве унаследованных соток —
слово ищу свое.
Пахнущее хлебом с пода,
подлинное, как суровье.
2007
Сосед
Одинокий как перст сосед по коридору
и в праздник, и в пост,
точно после изрядного кира,
шумно певал:
“Построю мост на тыщу верст
и стану бригадиром”.
Про певуна говорили: забулдыга, с башкой того.
А я слушал залихватскую песню.
И пытался представить сооруженье его
с пролетами, уходящими в неизвестность.
Что это — пар из свистка,
вызов горемыки, вконец спившегося?
Или безысходная, смертная тоска
по чему-то большому, несбывшемуся?..
Наш дом редко посещал веселый гость.
Унынье нарушал лишь выпивоха сирый:
“Построю мост на тыщу верст
и стану бригадиром”.
2007
Запоздалое желание
Просматриваю мысленно утраченного