«Комод» — «загорелый и красивый, как большой, обветренный камень», а вот другой рассказ — «Оглобля» — впервые открывает нам лирического героя Прилепина еще до Чечни и ОМОНа, студента филфака с длинными волосами (!), который фанатеет от русского (еще советского) рока и больше всего — от местного рокера по прозвищу Оглобля, с которым он спустя много лет столкнется из-за одной женщины — и еще раз столкнется, уже на излете, и разочаруется в бывшем своем кумире, и пожалеет его («Кто приносит ему хлеб? Кто подает воду, Боже ты мой…»).
Любви, любовной теме посвящены еще два рассказа — «Тень облака на другом берегу», о любви все того же студента к замужней женщине, и «Вонт вайн», где уже другой, зрелый прилепинский герой, описанный от третьего лица, чужак в чужой стране, уступает чужую женщину — пожалуй, самую яркую и витальную, самую лучшую, самую красивую из всех героинь «Восьмерки» — чужим темнокожим мужчинам. Уступает по странной вялости и равнодушию, словно боясь сильных чувств, боясь ответственности, которую налагает даже не любовь — хотя бы страсть, похоть…
Завершает «Восьмерку» уже публиковавшийся в межавторском сборнике «Все о моем отце» рассказ «Лес» — автобиографический рассказ Прилепина о его отце-педагоге.
Отличие «Восьмерки» от богатых витаминами, по выражению Дмитрия Быкова, ранних рассказов Прилепина в том, что этих самых витаминов в них не убавилось (а если и убавилось, то на первый взгляд этого не заметно), а зрелости, мастерства, крепкой легкости стало больше. Каждая тема обрисована четко, без лишних сантиментов, но в то же время выпукло, не скупо. Прилепин вообще умело работает с деталями («Это было симпатично — пластиковые стаканчики и полированная поверхность в редких мокрых пятнах пролитого, — пятна хотелось поджечь, чтоб стало еще светлей и теплее» — «Вонт вайн»).
Особенно наглядно это видно на примере ключевой повести, давшей название всему сборнику, — на примере «Восьмерки». Здесь не предъявишь претензию, которую справедливо могли бы предъявить ранним текстам Прилепина: ну сильные мужики, ну разборки у них, кровь, драки, жестокая справедливость, и что? «Восьмерка» — небольшой текст, который прекрасно описывает момент становления той общественной системы, которую мы сейчас имеем, системы, когда полиция защищает бандитов, вместо того чтобы с ними бороться. Герои рассказа — это последние из могикан, которые не принимают такие правила игры и доводят свою миссию по установлению справедливости до конца (что-то в этом есть «штатовское», такая нуар-мифология мягких шляп и длинных пальто с широкими плечами, но уже в нашем, родном изводе)... В «Допросе» никчемного героя Новикова, эту пародию на Юрия Живаго (неспроста возлюбленную его зовут Ларка), одинокого «книжного червя», общающегося преимущественно со своим другом Лехой (тоже не самым приятным типом), автор под конец рассказа помещает в ситуацию почти идиллическую: на собственной кухне, отец простил, мать приготовила обед, Ларка вернулась. Однако Новиков-то изменился: вместо воссоединения с любимой женщиной и родителями «внимательно смотрел на близких», словно осознавая невозможность такого соцреалистического финала своей истории. Легко и как будто походя Прилепин затрагивает темы, на которые можно было бы написать пару Больших Русских Романов, однако ощущения легковесности не остается. «Восьмерка» и «Допрос» — не брошенные ростки крупной формы, а прекрасные образцы короткой прозы, в которую смысл упакован не менее плотно, чем у классиков жанра начала ХХ века.