“У меня не было такого сознательного решения, что все — больше не пишу стихи. Но мне никогда не было интересно писать стихи просто для того, чтобы чувствовать себя поэтом. <...> То есть мои стихи были, собственно, о том, что литература — это зло. Это была попытка войти в современную, насквозь постмодернистскую поэзию не с эстетической меркой, а с этической. Это отразилось даже на теме моей дипломной работы в университете — я написал диплом о финансовой жизни Андрея Белого, в сущности — о подлости творческой натуры. Мне всегда дико не нравилась вся эта поэтическая тусовка. Хотя у меня были там друзья, и со многими я до сих пор дружу, но в целом я всегда видел какую-то жуткую порочность во всей этой атмосфере”.
“Тут есть такой, немного мистический момент: репортер должен верить в то, что все в мире имеет какую-то логику, что не бывает ничего случайного. Это должно у тебя быть на уровне мировоззрения и даже инстинкта. Я говорю не обязательно о вере в Бога. Просто надо верить, что если вот это уже случилось, то это не просто какая-то тупая и безмозглая случайность, что это результат прорыва какой-то „грибницы”. Что-то там под землей назревало-назревало — и, бац, вырвалось наружу! Если ты не веришь в эту „грибницу” и тебе все кажется случайностью, то ты никогда не найдешь какого-то интересного решения той или иной темы”.
“Когда я затрагиваю религиозные темы, стилистически я стараюсь работать на том же поле, на котором Лесков писал свои повести, а Честертон — детективы. Серьезное христианское содержание, изложенное языком и сознанием светского человека”.
Марина Струкова. Говорить о свободном человеке. Беседует Ренат Аймалетдинов. — “День литературы”, 2012, № 8, на сайте газеты — 27 августа < http://denlit.at.ua >.
“Цой не меланхоличен, он уравновешен. Когда другие орали, хрипели, проклинали, он говорил спокойно, уверенно и четко. Его песни как прочные здания, где нет лишних деталей. В них точный художественный расчет, чистота, лаконичность. А после прослушивания песен других рок-бунтарей остается ощущение неряшливости — площади после митинга, забросанной бутылками, листовками, флажками. Цой уже не рок-кумир, а эстетический эталон”.
“Думаю, отрицательное отношение [Юрия] Кузнецова к поэтессам — это месть женскому миру, который он не смог подчинить. К тому же он создавал имидж, носил маску надменного гения. Возможно, кто-то знал Кузнецова без этой маски…”
Алексей Татаринов. Вадим Кожинов и Юрий Кузнецов — творцы эпического романа. — “Наш современник”, 2012, № 7 < http://nash-sovremennik.ru >.
“Последние кузнецовские поэмы стоит рассматривать в том же контексте, в котором мы оцениваем гоголевский побег от себя-писателя в „Выбранные места из переписки с друзьями”, в сожжение литературы ради священной дидактики, или толстовский отказ от романного ради исправления жизни через тексты, которые уже трудно назвать литературой. Где-то рядом кожиновское расставание с литературоведением ради историософии и даже политики”.
“Возможно, в этом — знак поражения литературы, сигнал о ее относительности. Но если бы не было этого поражения, литература оставалась бы развлечением праздных, легковесных умов, а не делом настоящих мужчин, эпических творцов, которыми были Вадим Кожинов и Юрий Кузнецов”.
Татьяна Толстая. “Художественное вранье — это не ложь, это цветение фантазии”. — “Московский книжный журнал/ The Moscow Review of Books ”, 2012, 24 сентября < http://morebo.ru >.
Встреча с Татьяной Толстой прошла 2 сентября на “Бульваре читателей” — книжной ярмарке, организованной книжным магазином “Фаланстер” в День города. Встречу вел Дмитрий Ольшанский.
“Писательский червь, который сидит внутри, — это ненормальность, которая заставляет нас неизвестно почему работать со словами каким-то странным образом, ну у всех есть свои отклонения, у нас — такие. Нам нужна какая-то пища, такой пищей являются природа, погода, музыка, на кого что действует, но также и чужие слова. И эти слова, сложенные в определенный рисунок, нами поглощаются не так, как обычным читателем, который просто пришел поесть. Мы как повара, которые пришли в другой ресторан, мы совершенно иное извлекаем из текстов”.