Может придется в каком-нибудь городе поселиться,
музыку слушать, книги читать, кого-то прощать.
…С полом противоположным придется повеселиться
супом его угощать, сердце его смущать.
Может придется бриться — не бриться, красавицам сниться,
встретить все ранние, все поздние поезда,
но основная задача — конечно — родиться,
как и задумано — раз и навсегда
* *
*
Когда долго не говорят дети
начинаешь придумывать что слова это сети,
что слова это бремя, что слова все мелкие,
что может быть слов никаких и нет
только все это до поры до времени
до тех пор пока Дуся не прошепчет вдруг: Переделкино
пока Дима не скажет: рассвет
* *
*
И что за милая консоль
и что такое в самом деле
и как деулинская соль
нижегородские метели
и этот поезд стометровый
и где карета Гончаровой
никто не скажет почему
зимою в розовом дыму
ничто необъяснимо сразу
и кто б куда ни уезжал
в уме гудят простые фразы
“пылал огонь” и “жук жужжал”
* *
*
Здравствуйте, Олег Григорьевич,
Кыё-Кыё
это скорее всего ничего-ничего.
А может быть это даже эхолалия —
просто повтор услышанного “чего-чего”
в ответ на просьбу глазами или мычание.
Но это не значит наверное что ответа нет.
Это наверное просто такой привет, привет-молчание.
* *
*
Как хорошо побыть среди людей,
среди своих же собственных гостей,
летать среди комет улыбок белозубых
то за ночным вином, то за полдневным супом.
Весенних облаков отчаянный пикник.
Чужой любви приливы и отливы.
И снег, и бег саней неторопливый
(по мнению детей, сидящих в них).
Строительство в отсутствие стамески.
Акулы с крокодилами на леске.
Распроданный с налета диплодок.
И диафильм на белой занавеске,
и полусонных зрителей рядок.
Исповедь участника
Удоденко Николай Петрович родился в 1922 году в г. Алчевске Луганской обл. Окончил Ленинградский кораблестроительный институт, работал на предприятиях Главсевморпути и Минсудпрома СССР в г. Якутске, Николаеве, Севастополе, а также на Александрийской судоверфи (Египет). Участник боевых действий Великой Отечественной войны. Персональный пенсионер республиканского значения, награжден двумя орденами Отечественной войны II степени, орденом “За мужество”, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом “Знак почета”. Живет в Севастополе.
Начну. Дед по отцу — из деревни Селезневка, работал на железной дороге, дед по матери — из соседнего села Уткино — на домне в Алчевске. В декабре 1922-го вместе с советской властью родился и я. Крестили. Наивный малый, все куда-то рвался, и то не для себя, во имя будущего! Где-то опережал сверстников... А что получилось? Все равно старый и больной, ни кола ни двора. Одна легенда. Семейного масштаба. Такой себе семейный Кихот.
Отец — шахтер. Мама дома теперь с двумя малышами. У обоих родителей по три класса образования. Правда, отец в школу не ходил: с 11 лет в шахте саночником на четвереньках карабкался, где от горячего пола до потолка — полметра. Взят в солдаты, где и обучен грамоте. Воевал на румынском участке. Георгия и Большой серебряной медали удостоен. Аж подпрапорщик бравый на фотографии. В 18-м ушел домой, женился. И с женой-девчонкой шестнадцатилетней (самому-то 28) с Красной армией против дроздовцев отступали-наступали. Опять шахта, ленинский призыв в партию. Член рудничного комитета. И вдруг в 1928-м — в Сочи, организовывать санаторий для шахтеров. На базе частного когда-то пансионата “Теремок”. И сейчас стоит — возвышается.