2
Илья шагал по Придонску широко и деловито. Галина Васильевна двигалась рядом, настороженно поглядывая по сторонам, прижимая к груди, как щит, черную жесткую сумку.
— Ты знаешь, Илюшенька, сегодня утром ко мне подошел папа и пригласил нас с тобой... в кино, — сообщила она радостно.
— Ненавижу кино, — сказал Илья в ответ.
— Почему? — удивилась Галина Васильевна.
— Потому, что оно врет.
Галина Васильевна улыбнулась:
— Ну, малыш, кто же в наше время говорит правду? И дело вовсе не в кино... Папа хочет помириться, а на что–то другое у него фантазии не хватает. Я даже знаю, как все это будет выглядеть. Перед началом сеанса он пожмет твою руку и скажет... какую–нибудь глупость... И ты снова вернешься в свой дом, в свою комнату...
— На чердаке я чувствую себя прекрасно! — сообщил Илья.
— Ты не хочешь мириться с папой?
Илья не ответил.
— Ну хорошо, объясни мне, чего ты от него добиваешься? — спросила Галина Васильевна, остановившись. Илья тоже остановился.
— Я хочу, чтобы он отдал людям то, что у них отнял, — ответил он спокойно и твердо.
— Каким людям? — не поняла Галина Васильевна.
— Этим. — Илья указал взглядом на прохожих — мать и сын находились в центре города, на людной улице Ленина.
— Но они... не просят, — проговорила Галина Васильевна, растерянно озираясь.
— Пока не просят... А когда придет время, не попросят — потребуют... Но будет поздно.
Илья озабоченно посмотрел на свои часы, и Галина Васильевна автоматически — на свои.
— И когда, ты считаешь, придет это время? — тихо спросила она.
— Оно уже пришло, — ответил Илья спокойно, почти равнодушно.
Галина Васильевна еще раз внимательно посмотрела на проходящих мимо людей.
— Я согласен помириться с папой, — неожиданно сказал Илья. — Но ты должна за это выполнить одну мою просьбу.
— Какую?
— Седой должен быть уволен.
— Седой? — не поняла Галина Васильевна.
— Нилыч.
— Нилыч? За что?
— Я знаю — за что.
— Но он... практически член нашей семьи. Он спас папу от неминуемой гибели. — Галина Васильевна недоумевала.
— Значит, тогда я не член вашей семьи, — сказал как отрезал Илья.
На противоположной стороне улицы появилась Анджела Дэвис. Илья демонстративно посмотрел на часы. Сделав виноватое лицо, девушка побежала к ним, не обращая внимания на машины. Галина Васильевна переводила удивленный, встревоженный взгляд с сына на мулатку и с мулатки на сына.
— Это... твоя девушка? — растерянно спросила она.
— Она мой товарищ, — строго ответил Илья.
— По партии?
— Да.
Это немного успокоило Галину Васильевну.
— Она будет называть меня Сергеем, не удивляйся, — предупредил Илья.
Мать понимающе кивнула.
— Привет, айда в “Макдональдс”, первый урок все равно отменили, — с ходу протараторила Анджела Дэвис.
— Моя мама, — представил Илья.
Галина Васильевна изобразила на лице улыбку:
— Галина Васильевна, можно просто тетя Галя.
— Антонина, можно просто Тоня, — представилась мулатка. — А он на вас ни капельки не похож. На отца, наверно?
— Ты прочитала? — перебил ее Илья.
— Дочитываю, — отмахнулась Анджела Дэвис и обратилась к его матери: — А вы любите ходить в “Макдональдс”?
Галина Васильевна вновь улыбнулась:
— Разве можно это любить?
— Если деньги есть — можно, — объяснила мулатка. — Я вчера бабке говорю: “Дай денег”. А она мне: “Иди в проститутки”. А я ей: “Иди сама”. А она мне кастрюлей по башке — ба–бах! Шишара — потрогайте. — Анджела Дэвис наклонила голову.